Летом 1980 года филолог Игорь приезжает работать вожатым в пионерлагерь на берегу Волги. Кажется, что он не отличается от сотен других лагерей, но разница есть — среди людей здесь живут и скрываются вампиры. Весёлый и немного ностальгический роман Алексея Иванова, вышедший в издательстве «АСТ» в ноябре, пытается отыскать границу между мёртвыми и живыми.

После обеда всех вожатых собрали в Дружинном доме. Собрание вела та самая Наталья Борисовна, которой Игорь должен был сдать направление на практику, — старшая пионервожатая. Фамилия у неё была Свистунова.

Игорь осторожно разглядывал Знамённую комнату, полыхавшую на солнце блеском медных горнов и барабанов с металлическими ободками; в шкафах без дверок среди рулонов стенгазет и растрёпанных журнальных кип сияли никелированные спортивные кубки; стены пламенели развешанными шёлковыми вымпелами. Свёрнутое знамя дружины, помещённое в особую стойку, от затаённого царственного величия казалось неподъёмно тяжёлым, словно ствол артиллерийского орудия.

Вожатых, считая с Игорем и Сашей, было двенадцать человек: четверо парней и восемь девушек. Двух других парней звали Кирилл и Максим, но казалось, что они тёзки, потому что явились в одинаковых олимпийках и трениках. А девушки, почти все, надели целинки, пестревшие шевронами, лычками и эмблемами — нашивки теснились так плотно, что куртку можно было читать как газету. Стройотрядовская фанаберия создавала ощущение бурной личной жизни у девиц, хотя их романтика, скорее всего, воплощалась в работе поварихами для какой-нибудь бригады стропальщиков где-нибудь на строительстве гидростанции.

Однако Игорь всё равно заревновал. Сколько ни ехидничай, а стройотряд — не филологические посиделки с бабуськами. Ещё на собрании присутствовал главный физрук — молодой высокий мужик с недовольно-скучающим лицом. Он сидел в углу, широко разведя колени, и подёргивал ляжкой, будто куда-то торопился, а его принудили торчать здесь. Сама же Свистунова, фигуристая бабёнка с зычным голосом, в пионерском галстуке выглядела эдакой боевой малышкой.

— Чего такие квёлые? — задорно спросила она вожатых и откинула с глаз крашеную чёлку.

— Ну-ка подтянись! Поднять хвост пистолетом!

— Да мы же всегда готовы! — привычной, видимо, шуткой ответили ей девушки-вожатые и принуждённо засмеялись.

— У нас новый сотрудник. Игорь Корзухин. Откуда ты, Игорь?

— Филфак универа, — сказал Игорь.

— Ну и хорошо. Вливайся в коллектив, Игорёк.

— Сейчас вольюсь, — пообещал Игорь.

Ему не нравилось, когда его называют Игорьком, но девушки-вожатки повернулись к нему с дружелюбным интересом, и он не рассердился.

— Иришка, тебе маячок: взять шефство над новеньким.

— Пусть хоть одевается прилично, — вздохнула Ирина. Вожатки посмотрели на Пола Маккартни у Игоря на значке.

— Ты на гитаре умеешь? — спросила одна из вожаток.

— Умею, но вам лучше этого не слышать, — честно предупредил Игорь. Девушки рассмеялись уже свободнее.

— Наш человек, — подвела итог Свистунова.

— Итак, к делу!

Широким жестом она расстелила на столе большой ватман с таблицей, заполненной разноцветными фломастерами, — подобным образом полководец расстилает перед генералами карту намеченного сражения.

— План-сетка прежняя, бойцы. Распределим мероприятия. Помнится, Ленчик, в прошлую смену ты не хотела у старших отрядов строевой смотр проводить. Но ведь справилась?

— Справилась, — кивнула кудрявая и глазастая Леночка.

— Вот, зря боялась, — удовлетворённо сказала Свистунова, помечая на ватмане ручкой.

— Как говорится, только юбочка помялась… Веруня, а у тебя конкурс рисунков на асфальте и поделки из природного материала, так?

— Так. Только мел и пластилин никому не давайте, в тот раз не хватило.

— Едите вы их, что ли? — удивилась Свистунова.

— Ладно, учту. А кто у нас за День Варенья отвечать желает?

— Может, не надо его? — усомнилась толстенькая вожатка с косой.

— Здесь даже манник нормальный не испечь. Да и поварихи на кухне ворчат

— Зато девчонок за уши не оттащить, — возразила Свистунова.

— Поставлю на вид заведующей пищеблоком, пусть даст своим бабам втык.

— А я ещё шахматы возьму, у меня же разряд, — солидно сообщил Саша, сосед Игоря по комнате.

— В конце смены турнир организую.

— Турнир — хорошо, как раз то, что доктор прописал, — согласилась старшая вожатая.

— Ты у нас вундеркинд какой-то, Саша. Саша снисходительно хмыкнул. Вожатки глядели на него заискивающе.

— За тобой, Вероничка, получается фестиваль пионерской песни.

— А фонограмму прислали? — спросила Вероничка.

Игорь подумал, что этой девушке не идёт уменьшительно-ласкательное имя. Девушка держалась надменно и потому казалась более сложной, чем все остальные. Целинку она не носила, и причёска у неё была не как у прочих вожаток: не хвост или коса, а короткая и даже дерзкая стрижка под мальчика. В ушах Вероники сверкали золотые серёжки, не сочетающиеся с пионерией. На филфаке Игорь уже встречал таких девушек. Они курили, сторонились однокурсниц, не обедали в столовке и читали поэтов Серебряного века.

— Фонограмму пришлют, — ответила Наталья Борисовна чуть жёстче, чем прежде.

— Только знаешь, красавица, если выбираешь песню про любовь — то про любовь к родине. Лирику оставляем дома.

Вероника не ответила и лишь улыбнулась свысока. —

Я проведу чемпионат по пионерболу, — сказал вожатый Максим.

— Добро, — согласилась Свистунова.

— А кто на ШКИД? ШКИД — это Школа Интернациональной Дружбы. Попросту говоря, это когда пишут письма в «Артек» или «Орлёнок» пионерам из соцстран.

— Иринка и Галка, ШКИД — вам. Только мальчишек надо побольше.

— Им лень писаниной заниматься, — возразила чернявая Галка.

— Что значит лень? Надо — и всё! Не хотят старшие — возьмите младших. Но учтите, что я прочитаю. Пусть не выпрашивают у иностранцев жвачки и наклейки. У нас областной конкурс на лучшее письмо.

— Это понятно, Наталья Борисовна.

Свистунова рассматривала план-сетку и покусывала ручку. Игорю стало неуютно. Он неплохо помнил свои собственные школьные годы, не такие уж и далёкие, и тайно надеялся, что взрослая жизнь отодвинет эту показуху и казёнщину в сторону. А нетушки. Здесь, в пионерлагере «Буревестник», багряная рука взяла его за горло так же крепко, как и прежде.

— Ну что? — изучив ячейки плана, Свистунова подняла требовательный взгляд на вожатых.

— Есть ещё идеи? Чего приуныли, бойцы? Кого-нибудь осенит вспышка разума? — вожатые молчали.

— Нет? Тогда всё!

— Эй, стопэ, Наталья! — вдруг забеспокоился физрук, подтягивая ноги. — Как-то я не услышал, чтобы «Зарницу» вычеркнули!

Игоря удивила фамильярная манера физрука. Она не вязалась со стилем совещания у старшей пионервожатой. А Свистунову это даже не покоробило.

— Вычеркнули, Руслан, вычеркнули, — покладисто ответила она.

— А почему? — огорчилась одна из вожаток.

— Здорово же по лесу побегать! — поддержала её другая вожатка.

— Мечтать не вредно! — усмехнулась Свистунова.

— Вам побегать, а мне потом дэбилов искать! — презрительно фыркнул физрук с таким видом, будто ему приходится всё за всеми исправлять, и без его нечеловеческих усилий работа развалится, а он уже устал.

— На «Зарнице» драки! — пояснила Свистунова.

— Старшие младших бьют. Так что обойдёмся без «Зарницы». И без Праздника Нептуна.

— А почему без Нептуна?! Праздник Нептуна в пионерлагерях всегда все любили — и взрослые, и дети: можно поорать, потолкаться, силком искупать кого-нибудь.

— Агрессию лучше в спорте проявлять! По удовлетворению физрука Игорь понял, что на Празднике Нептуна физруку тоже приходится усмирять «дэбилов», а он, как известно, уже устал.

— Обратите внимание, что День Самоуправления тоже вычеркнут, — оповестила Свистунова.

— От него только бардальеро в лагере.

Физрук авторитетно кивнул, и девчонки-вожатые больше не возражали. Игоря осенило: физрук был мужиком старшей пионервожатой! Потому она и выполняла его пожелания! Игорь наклонился к соседке Леночке:

— Они женаты, что ли?

— В гражданском браке, — с благоговением прошептала Леночка.

Выражаясь в духе кудрявого Саши, незаконно сожительствуют. Игорь распрямился, испытывая облегчение. Поначалу он ощутил себя здесь чужаком: никого не знает, сидит такой модный, как болван, а девчонки-вожатки под водительством решительной комиссарши Свистуновой борются за интернациональную дружбу, мир во всём мире и прочие правильные вещи. Однако фигушки. Тут как везде. Флаги — флагами и серпы — молотами, но даже в пионерлагере людям хочется жить попроще, полегче и получше.