Кого мы представляем, когда думаем о тех, кто работает в архивах? Спорим, вы сейчас вообразили кого угодно, но только не 13-летнего мальчика! А вот один из победителей школьного конкурса «Мемориала» «Человек в истории. Россия — ХХ век» Данил посвятил три года поиску документов о своей семье, чтобы в итоге добиться реабилитации прапрадеда Тимофея Ивановича. Сейчас Даниле 19 лет, и он учится на втором курсе в Балтийском федеральном университете по направлению «История». По нашей просьбе он записал историю своих поисков.

Я знал, что была коллективизация, но реально не понимал, что тогда происходило

Уже спустя годы я удивляюсь многим своим поступкам — в 13 лет работать в архиве? Попробуй кому-нибудь расскажи — не поверят. А я уже в 2014 году сидел и перелистывал огромные метрические книги и выискивал нужные мне дела в описях.

Началось все с обычной коробки от куклы, в которой я обнаружил множество дореволюционных фотографий. У меня с детства была любовь к историям и разного рода старинным вещам, которые люди порой любят наделять чем-то сакральным. В моей семье таких вещей много; правда, мне не всегда могли объяснить их происхождение. Увидев эти фотографии, я стал расспрашивать бабушку о людях, запечатленных на них. Она долго и томно объясняла мне, кто есть кто и кем они мне приходятся (одного раза мне тогда не хватило).

Больше всего меня поразила история тети, которая сказала, что большинство людей на фотографиях погибли в ссылке. В моем детском сознании этот факт не укладывался, я все переспрашивал: «Они были преступниками?»

Я вроде бы что-то слышал про коллективизацию и депортации, но реального осознания этих процессов у меня, конечно, не было. Именно в ходе изучения семейной истории у меня произошел существенный сдвиг в восприятии.

Я думал, что в архиве даже говорить с 13-летним мальчиком не будут

Собрав всю информацию и обдумав, я решил почитать об этом в интернете, тогда и наткнулся на базу данных о репрессированных «Мемориала». Там я нашел своего прапрадеда (стоит отметить, что не только его). С этого момента начались долгие попытки собрать «пазл» в единую картину.

Я попытался написать запрос в архив, чтобы получить более полную информацию. И вот чудо! Спустя месяц мне пришел ответ, в котором подробно описывалось, за что мой прапрадед был выслан, по какой категории кулаков проходил и сколько у него было имущества.

Всё это, конечно, меня поражало. Две лошади? Три коровы? Неужели именно столько стоит человеческая жизнь?

Мне казалось, что всего этого явно мало, должно быть больше информации. В письме из архива были указаны номера фондов и дел, на которые ссылались работники. Тогда я подумал: а почему бы не посмотреть на эти документы самому (как будто я что-то новое бы увидел)? Мне пришлось заставить отца пойти со мной в архив, он долго отказывался, говорил, что все это напрасная затея и нам вообще ничего не дадут, но в итоге, отпросившись с работы, он пошел со мной.

Мне на тот момент 13 лет, даже паспорта ещё нет. Казалось бы, кто бы со мной вообще станет разговаривать? Но сотрудники архива оказались очень приветливыми, объяснили, как работает вся система, что ознакомление с документами происходит в читальном зале, а их, в свою очередь, заказывают за неделю до предполагаемого визита.

Отец не мог постоянно сопровождать меня, ему бы пришлось каждую неделю отпрашиваться с работы. Описав ситуацию заведующей читального зала, я получил разрешение приходить по пропуску отца, а как получу паспорт, переоформить его на свое имя.

Первое время было очень сложно разобраться: заполняешь заявку на получение документов, приходишь спустя неделю, а половину дел тебе не выдают, потому что либо не поняли почерк, либо чего вообще ты от них хотел.

Картина была интересная. Сижу я, мальчик 13 лет, а вокруг бородатые мужчины преклонного возраста из местного университета, которые то и дело говорят, как я шумно перелистываю страницы. Со временем и опыт пришел. По истечении трех лет работы у меня собралось огромное количество документов, повествующих о судьбе моего прапрадеда и истории региона в целом.

Отношения моего прадеда и советской власти в разные годы складывались по-разному

В 2016 году учительница по литературе предложила мне написать работу по материалам, которые удалось отыскать. Исследование вышло большим и строилось на интервью двух моих бабушек, я их комментировал с использованием всех документов, в том числе и семейных. С этой работой мне присудили третье место в конкурсе «Человек в истории. Россия XX век», но наибольшую популярность исследование снискало у моих родственников, став своего рода бестселлером.

Не могу сказать, сколько отпечатал копий, но их было ужасно много. Конечно, сейчас, вновь перечитывая свою работу, я понимаю, насколько детскими были мои взгляды в такой взрослой теме.

История и открытия, к которым меня привели документы, помогли переоценить и даже подкрепить многие факты, которые в моей семье рассказывали поколениями. Самый важный был связан с происхождением семьи. Бабушка часто рассказывала, что прапрадед с женой бежали от голода в Астрахань; точно сказать, откуда именно, она не могла. Решить этот вопрос мне помогли метрические книги, которые до революции (и несколько лет после) составлялись в церквях.

Важно понимать, что церковь в то время представляла своего рода загс, в них крестили, венчали, отпевали. Мой прапрадед, Тимофей Иванович Беззубиков, как раз и был записан в одной из таких книг, вернее не он сам, а его дочь Елена, которая родилась в 1901 году. В графе «родители» указано следующее: «Тамбовской губернии, Елатомского уезда, Альферьевской волости, села Кольдюки, мещане Тимофей Иванович Беззубиков и законная жена его…» Это село, которое священник указал порядка 120 лет назад, сейчас представляет собой маленькую деревушку, домов 40–50. И по меньшей мере половина людей, живущих там, носят фамилию Беззубиковы.

Метрические книги хорошо помогают в установлении родственных связей, но более интересны документы советского периода. Тогда наступала эпоха протоколов: все собрания, комитеты и их решения постоянно записывались, утверждались, визировались. По таким документам мне удалось понять характер взаимоотношений Тимофея Ивановича и советской власти, в разные периоды они складывались по-разному. Если во время военного коммунизма семье было очень тяжело, постоянные обыски, ревизионные комиссии и даже лишение гражданских прав, то в период НЭПа — абсолютная свобода.

Тимофей Иванович на короткий срок становится председателем сельского совета, участвует в общественной жизни села. К 1930-м все это уйдет и разговор будет совсем другой. Когда его выслали на север, он там очень быстро умер, и семье долгие годы были неизвестны дата и место смерти (лишь ориентировочно).

В 2015 году я смог установить эту дату, что, в свою очередь, позволило получить справку о реабилитации Тимофея Ивановича. Спустя многие годы такое формальное признание его невиновности, пожалуй, самое лучшее, что можно получить от государства.

В моей семье, как и во многих, ничего не сделали, чтобы сохранить уходящее прошлое

Я долго не рассказывал о своих увлечениях в школе, как-то и не выпадало шанса, но, когда написал исследовательскую работу, многие учителя узнали об этом сами. До того я однажды попробовал сказать учителю по истории о собранном материале, мне тогда хотелось написать «что-нибудь» (я сам не знал, что именно). Должного отклика не последовало, и лишь позже судьба свела меня с другим педагогом, который направил все в нужное русло.

Со временем отношение в школе менялось, мне удалось выстроить диалог со многими учителями, с которыми до этого были проблемы. Не знаю, как все это связано, но у меня появился своего рода «статус». В целом моя работа помогла мне немного начать понимать себя и окружающих. Хотя родители долго не придавали ей значение, считали, что лучше сконцентрироваться на учебе.

Но со временем и они поняли, как это важно. Очень часто за праздничным столом родственники начинают вспоминать и перебирать прошлое: вот, мол, прабабушка что-то говорила, а дед вот когда-то… Думаю, как и у всех, они ничего не сделали для того, чтобы это «прошлое» сохранить, хотя имели такую возможность, а теперь сидят и вспоминают о том, чего нет.

Мой интерес не угасает и по сей день. Раньше я сильно винил себя за то, что не начал заниматься историей семьи раньше, ведь вокруг было столько людей, которые были очевидцами коллективизации и многих событий, связанных с моими предками. Понимаете, документы не дают полной картины: переживаний людей, бытовых моментов. А мне бы хотелось погрузиться в это с головой, получить ответы на все вопросы.

Как возможно, что твой сосед, с которым ты прожил на этой улице большую часть жизни, тебя же и раскулачивает? Что чувствовали люди? О чем они думали?

В советское время нас ограбили не только материально, но и наша память подверглась сильнейшему давлению. За 74 года было сделано то, что невозможно вообразить в предшествующие века: память, а также связь поколений, просто исчезла. Но человек должен знать, кто он и откуда его корни. Без диалога с прошлым невозможно представить будущее.

Именно работая с документами, расспрашивая бабушек и дедушек, вы вступаете в этот диалог. Человек начнет ценить историю и культуру страны, как только начинает заниматься личной историей, а не той, которую видит в сухих параграфах учебника.