За воспитание и образование ребёнка отвечают семья и школа. Когда у них что-то не получается — в дело вступают органы опеки. Но в России нет чёткого алгоритма, в каких случаях школа и директор должны обращаться в опеку. «Мел» попросил президента фонда «Волонтёры в помощь детям-сиротам» Елену Альшанскую, директора московской школы № 444 Павла Северинца и Департамент труда и соцзащиты населения Москвы объяснить, как на практике взаимодействуют школы и органы опеки.

Отсутствие чёткой системы межведомственных отношений иногда приводит к трагическим последствиям. Так, девятиклассник из бурятской школы, напавший на одноклассников и учительницу с топором, год общался со школьным психологом, но тот не нашёл у него отклонений в поведении и не сообщил об этом в комиссию по делам несовершеннолетних.

Знакомые девятиклассника из Ивантеевки, устроившего стрельбу в школе, говорили директору о том, что ученик собирается напасть на школу, но руководство школы никак не отреагировало на это обращение.

Даже если администрация школы вовремя отреагирует и обратится в нужные органы — это всё равно не гарантия того, что проблему смогут решить.

Недавно в Москве три сестры убили своего отца за то, что, как они утверждают, он много лет избивал их и «причинял моральные страдания». Директор школы, в которой учились девочки, рассказал, что обращался в органы опеки. Правда, поводом для обращения служили не насильственные действия отца, а систематические прогулы школы.

В теории комбинация «школа плюс опека» должна предотвращать такие случаи, но на практике работает со сбоями. Эксперты говорят, что часто и школа, и опека на многое то ли не обращают внимание, то ли закрывают глаза. Нет чёткого понимания, когда нужно что-то делать в обязательном порядке. Что касается опеки, то она тоже не всегда работает в интересах семьи.

Елена Альшанская: «Наши школы не обращают внимание, если дети приходят с синяками»

Насколько я понимаю, в ситуации с сёстрами Хачатурян школа обратилась в органы опеки не из-за насилия, а из-за того, что девочки периодами пропускали занятия. В этом случае школа практически всегда волнуется и включается в ситуацию. Когда речь идёт о другом, например, были какие-то признаки насилия (девочки приходили с синяками), то, скажу честно, наши школы не очень активно обращают на это внимание.

Хотя на самом деле они действительно обязаны это делать. В рамках закона «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних» все госучреждения должны тут же сообщать в комиссию по делам несовершеннолетних и органы опеки, если, с их точки зрения, происходит какое-то насилие в отношении ребёнка или он находится без надзора родителей. Другое дело, что каких-то чётких протоколов, как именно они должны это сделать и в какой срок, — нет.

Если такие сроки и прописаны, то только в региональных регламентах. Например, у Москвы есть такой документ, но там тоже не детально сказано, на что школы должны обращать внимание и как.

Если им кажется, что есть какая-то проблемная ситуация, они могут обратиться в органы опеки. По идее, если ситуация угрожает ребёнку — они обязаны это сделать, но как оценить, угрожает она или не угрожает, — всё на их усмотрение.

Эта ситуация порождает иногда лишние проблемы: у нас было несколько случаев, когда именно прогулы ребёнка-подростка приводили к тому, что школа сообщала о ситуации в органы опеки и в комиссию по делам несовершеннолетних. Ребёнка ставили на учёт, начинали пугать маму тем, что его отберут, чтобы она заставила ребёнка не прогуливать школу. Но это не всегда реально: отношения между родителями и подростком, который вступает в период острой сепарации, бывают сложные, и трудно сделать так, чтобы ребёнок их слушался.

Вместо того, чтобы как-то родителю помогать, органы опеки действительно могут создать ситуацию угрозы. Поэтому сегодня эта система не всегда хорошо работает, особенно в интересах семьи.

Если школа всё-таки решила сообщить в опеку, что что-то не в порядке, после этого органы опеки должны провести проверку. Они проверяют поступившее к ним обращение непосредственно в семье.

Павел Северинец: «Первое звено — классный руководитель, он устанавливает контакт с семьёй»

В школе всегда есть социальный педагог и классный руководитель. Учитель или классный руководитель передаёт соцпедагогу, что существует такая-то проблема. Поводом может быть травма, полученная ребёнком не в школе, синяки, неопрятный вид. Чёткого списка, на самом деле, нет. Если ребёнок пропускает уроки — это тоже повод обратиться в опеку.

У нас был случай с дошкольником. Мама в раздевалке сорвалась: стала бить и ругать ребёнка. Её остановили и написали письмо в органы опеки с просьбой обратить внимание на семью. После этого опека должна сообщить в школу, как отреагировала.

Чаще всего сотрудники из органов идут в семью или зовут педагога из школы, составляют акт, если необходимо — ставят на учёт, затем школа и опека вместе составляют план работы.

С неблагополучным ребёнком трудно, но важно работать. Первое звено — классный руководитель, он устанавливает контакт с ребёнком и семьей; затем соцпедагог и психолог. Часто таким ребятам просто нечего делать, они слоняются без дела, поэтому кружки и секции (спорт, туризм) могут помочь. При департаменте соцзащиты работают центры, где с такими детьми работают: возят на экскурсии, организуют досуг.

Фото: Shutterstock (Photographee.eu)