Как педагоги-новаторы 30 лет назад навсегда изменили российское образование
Как педагоги-новаторы 30 лет назад навсегда изменили российское образование
В октябре 1986 года писатель и педагог Симон Соловейчик собрал учителей-новаторов в подмосковном Переделкино. Они говорили о том, как изменить школу, отношение к ней и отношения внутри её. В результате этой встречи родился уникальный для того времени манифест «Педагогики сотрудничества». Спустя тридцать лет в Институте педагогики и психологии образования МГПУ участники той встречи и другие педагоги встретились вновь.
Рождение новой педагогики
Историческая встреча состоялась 30 лет назад на даче писателя Анатолия Рыбакова, где временно проживал Симон Соловейчик. Два дня коллеги-единомышленники Шалва Амонашвили, Виктор Шаталов, Александр Адамский, Борис Волков, Евгения Ильина, Владимир Караковский, Софья Лысенкова и Борис и Елена Никитины делились друг с другом педагогическим опытом и свежими идеями. Дискуссию записывали на магнитофон. Мыслей было настолько много, что после того, как все разъехались, Соловейчику пришлось проделать огромную работу, чтобы привести их к общему знаменателю и понять главное. Все они были сосредоточены на высвобождении ребёнка от авторитарного принуждения к учёбе.
Собрав идеи в единый материал, Соловейчик задумался о том, как же назвать получившийся документ. Наконец, он нашёл нужное слово — «манифест». Получается, что учителя объявляют манифест и предъявляют педагогическому и политическому миру своё видение системы отношений с ребёнком. Новая педагогика противостояла единственно верному обращению к детям, единственно верному результату их деятельности, единственно верному темпу, фактически — единственному способу преподавания.
Соловейчик долго размышлял, есть ли что-то такое, что задаёт не только новый принцип отношений ученика и учителя, но и принцип работы и партнёрства. Кем могут быть друг другу учитель и ученик? Можно ли их назвать «сотрудниками»? Ведь сотрудники — это те, кто трудятся на одном производстве или предприятии. А может ли вообще труд быть увлекательным? Ведь речь идёт о детях. В итоге Симон Соловейчик решил, что в основе методик и идей учителей-новаторов именно эта мысль и заключается: труд может и должен доставлять радость. Так сотрудничество стало принципом новой педагогики.
Тридцать лет спустя
Идеи, которые выдвигал манифест Педагогики сотрудничества, бесспорно, актуальны и сегодня. Конечно, не каждый учитель читал этот документ, но практически все прогрессивные и думающие учителя признают авторитарную педагогику неэффективной и делают выбор в пользу гуманистической.
Шалва Амонашвили, участник первой встречи, соавтор манифеста «Педагогики сотрудничества», разработчик концепции гуманной педагогики, профессор МГПУ:
Идей было очень много, вот только некоторые из них:
«Обычно учителя гордятся своими лучшими учениками, мы же гордимся слабыми, которых сделали сильными». Нет слабых детей, есть слабые учителя.
«Обычно учителя идут к детям с предметом в руках, мы же идём вместе с детьми к предмету». Это абсолютно разные педагогики. Когда я говорю «с детьми», я имею в виду и первоклассников, и учеников 11 класса. Идти к науке, к предмету, к открытиям — это другой образ мышления, другое понимание педагогических реалий.
30 лет назад мы не рискнули ввести в манифест два мощных понятия духовности и любви, полагая, что ещё рано. Ни одна педагогика не затрагивает эти понятия. Как будто их не существует, как будто они в школе не нужны. А классики именно этому и посвящают труд. Януш Корчак в окопах на Украине писал книгу «Как любить ребёнка», а Василий Сухомлинский — «Как любить детей». А сейчас этого понятия не существует в педагогике, потому что оно якобы не измеряется.
Ефим Рачевский, народный учитель России, директор Центра образования № 548 «Царицыно»
Если мы возьмём Федеральный закон «Об образовании в РФ» № 273 и положим слева, а манифест «Педагогики сотрудничества» положим справа, то увидим почти 100% совпадение. Благодаря этому небольшому движению в сегодняшнем законе зафиксировано право учителя на методическую, содержательную и прочую свободу. Сегодня зафиксировано в стандарте диалоговое сосуществование учителя и ученика.
И может быть, если бы не этот манифест, я осуществил бы своё тогдашнее желание. Зарплата директора была 135 рублей, а капитана милиции 280 рублей. А меня звали работать в милицию.
Александр Адамский, участник первой встречи, руководитель магистерской программы «Образовательная политика» в МГПУ, руководитель Института изучения проблем образовательной политики «Эврика»:
Есть такие тексты, которые остаются в анналах. Например, «Слово о полку Игореве», «Великая хартия вольностей», «Манифест об отмене крепостного права». Мне кажется, что «Педагогика сотрудничества» — один из таких документов, он уникальный в образовательной сфере. Из образования он перетекает и в общественную жизнь.
Игорь Реморенко, ректор Московского городского педагогического университета:
Редко какой документ мы так вспоминаем, как манифест «Педагогики сотрудничества». В 1986 году он оказался очень заметным документом. Я тогда ещё учился в школе, но очень хорошо помню, как учителя это всё обсуждали. Тогда по телевизору показывались съезды ЦК КПСС, и все эти слова были какие-то оторванные от всего, что происходило вокруг. Но с наступлением перестройки живое педагогическое слово, показывающее нам ситуации, с которыми все сталкиваются в своей реальной школьной жизни, оказалось вдруг услышанным и востребованным. Вот эта искренность, которая звучала со страниц «Учительской газеты» (именно там был опубликован манифест — Прим. ред.), действительно заставила многих обратить внимание на образование, педагогику, возможно, связать свою жизнь с этой сферой деятельности.
Александр Савенков, директор Института педагогики и психологии образования МГПУ:
«Педагогика сотрудничества» в 1986 году — это взрыв сознания. Я помню, как наши старшие коллеги, профессора, кафедральные академики переживали вот эту ситуацию. Они попали под шквал критики, многие персонально. После этого вся наша педагогика стала другой, и мы выросли совсем другими. С иным отношением к практике, с пониманием её места. Мы понимали, что даже наше неяркое дело, которое происходит в какой-то интимной обстановке, может быть представлено обществу и быть безумно интересным и заметным.