Мама Роберта (8 лет) и Марты (5 лет), кандидат медицинских наук и самый популярный педиатр инстаграма Анна Левадная много и эмоционально пишет о безопасности детей. В новых «Правилах воспитания» Анна объясняет, почему эта тема волнует её сильнее, чем любимые пациентами хиты — сопли, кашель и кишечные инфекции.

1. С рождением детей во мне появилась огромная зона уязвимости, страхи, которых никогда раньше не было. Я стала очень бояться пожаров, каких-то катастроф, падений с высоты и так далее. Но я стараюсь не паниковать и профилактировать травмы. Делаю детям все возможные прививки, не вожу их в машине без автокресел, покупаю шлемы для катания на велосипедах и самокатах, на солнце использую защитные кремы, прячу аптечку и другие токсичные вещества в недоступные места… Можно ли назвать это излишней тревожностью? Думаю, скорее это рациональность. Я спокойно отношусь к каким-то несерьёзным угрозам, потому что знаю, что они не опасны, знаю прогноз. А вот реальных трагедий стараюсь не допустить. То есть могу разово не помыть ягоды с куста, но никогда не пойду на риск и не оставлю ребёнка рядом с открытым огнем или распахнутым окном на высоком этаже.

2. При ОРВИ у детей муж обычно шутит: «Ну что, лечим твоим любимым методом ­– никак?» Он имеет в виду симптоматическое лечение, рекомендованное всеми международными стандартами: выпаивание, жаропонижающие при необходимости и никаких муколитиков, интерферонов, ненужных ингаляций. В этом смысле я как раз совсем не тревожная: простудить ребёнка — точно не мой ночной кошмар.

Я никогда не сушу детям голову после бассейна, даже зимой: нет ничего страшного в том, чтобы добежать с мокрой головой до машины

И по лужам они у меня ходят, спокойно пьют воду из холодильника, играют на сквозняке, поскольку я на 100% уверена — всё это безопасно и даже полезно, это является элементом закаливания. Я это активно пропагандирую среди своих читателей, постоянно объясняю: не надо мучить детей и надевать им шапочки в +18, от контакта с вирусом шапочка в любом случае не спасёт. А просто от движения воздуха, которым и является великий и ужасный сквозняк, заболеть нельзя.

3. Я практически не пользуюсь аптечкой, за прошлый год даже не применяла никакие препараты для лечения детей. Минимум лекарств –вообще один из главных принципов доказательной медицины. Не говорю сейчас о тяжёлых случаях и патологиях, но здоровому человеку совершенно не нужно принимать какие-либо препараты «для профилактики» или «для иммунитета». Рекомендую остерегаться врачей, которые предлагают это делать либо отменяют традиционное лечение и советуют заменить его альтернативными средствами (диетой, гомеопатией, БАДами). Если бы данные методы имели доказанную эффективность, официальная медицина давно бы уже их применяла. Но исследований о том, что всё это работает, до сих пор нет. Призывы к массовому отказу от молочных продуктов, глютена, лечение «дырявого» кишечника и антипаразитарные чистки для профилактики, антипрививочная агитация — всё это признаки врачей, которым я не стала бы доверять.

4. Мы берём детей в путешествия практически с самого их рождения. Когда Роберту было два месяца, ездили на машине в Финляндию, всё прошло отлично, так что мы и дальше продолжили эту практику. Безусловно, приходится подстраиваться под детей, их интересы и возможности, но при этом просто поехать в детский отель на «всё включено» и провести там две недели для нас не вариант. Городами и музеями лично мы с мужем уже пресыщены, так что без труда сделали паузу до более сознательного возраста детей, а пока выбираем комфортные для них природные достопримечательности: горы, водопады, какие-то интересные парки, заповедники. КПД такого отдыха очень высок, мы насыщенно проводим время все вместе, и я это безумно ценю. В этом году я, кстати, впервые подключила роуминг в путешествии, раньше никогда им не пользовалась — это очень помогало сосредоточиться на детях, наслаждаться моментом.

5. Я стараюсь быть просвещённой мамой, не навязывать детям патриархальные ценности и устои. Но, с другой стороны, не имею ничего против чисто мужских занятий для сына (муж, например, иногда берёт его с собой в гараж) и женских радостей для дочери (Марта обожает наряды и украшения, и мы, конечно, ей их покупаем). Одно время было сложно договориться с мужем: мальчик у нас очень нежный, папе было непросто это принять, потому что любому отцу, наверное, хочется видеть «мужика» в своём сыне. Но после работы и бесед, в том числе с психологами, мы смогли все вместе прийти к консенсусу. И сейчас я вижу очень хорошие результаты: и сын, и дочь растут открытыми ребятами, с высоким уровнем эмпатии и базового доверия к миру. А их гендерно-обусловленные интересы (грубо говоря, машинки — для мальчика, куклы — для девочки) в этом смысле никак не ограничивают кругозор детей, их свободу выбора, это скорее просто дань тому общественному укладу, в котором мы живём.

6. К каждому ребенку нужен свой подход, будь то мальчики или девочки. У меня, например, двое совершенно разных детей не в силу гендерных различий, а в силу особенностей психики. И это нормально: в одной семье вполне могут родиться дети с непохожими характерами, темпераментами, интересами. Ведь каждый ребёнок растёт в индивидуальных, уникальных условиях: кто-то второй по счёту, кто-то получил больше родительского внимания, с кого-то больше спрашивали и так далее. Поэтому сетовать, что с одним какие-то методы работают, а с другим — нет (и тем более обвинять в этом ребёнка) бессмысленно. Задача родителей — найти индивидуальный подход к каждому, без оглядки на предыдущий опыт.

7. Я бы не смогла заниматься только семьёй, но и не смогла бы посвятить себя одной лишь карьере. Поэтому я постоянно нахожусь в поисках баланса между работой и домом. Конечно, я нормальный человек, у меня бывают периоды, когда работы слишком много, когда я устаю, очень хочу в отпуск и очень жду его. Мои дети тоже не какие-то особенные, а совершенно нормальные: могут скандалить, ругаться, драться, капризничать. Но как врач я отношусь ко всему этому философски: и моя периодическая усталость, и поведение детей — норма, и я стараюсь не делать из этого трагедию. Именно это, наверное, и есть ключ к тому балансу, о котором я говорила выше.

8. Я достаточно хорошая мать, я нужна своим детям. Никогда в этом не сомневалась, не занималась самобичеванием, скорее всего, потому, что ещё до рождения детей успела прочитать полезные книги на эту тему — Петрановскую, Гиппенрейтер. Был период, когда я чувствовала себя эмоционально выгоревшей: это случилось после рождения дочери, когда я решила одна пожить на даче с двумя маленькими детьми. Было очень-очень тяжело, но в тот момент я не ощущала себя плохой матерью, скорее просто себя жалела. А как только осознала проблему, нашла из неё выход: уехала с дачи, взяла помощников, записала старшего в сад, и у меня снова появился ресурс, вдохновение на то, чтобы заниматься детьми. Мне кажется, что хорошая мать — это человек, который живёт в союзе и гармонии — и со своими детьми, и с собой. Главное, чтобы все члены этой команды были довольны.

9. У меня нет ни одной претензии к собственным родителям. По-моему, каким-то чудом, по интуиции они делали всё правильно: без модных книжек и блогов давали мне в меру свободы, в меру ответственности, в меру возможностей. Никогда не наказывали физически, всегда поддерживали. Мама носила меня в слинге, кормила грудью до двух лет (что тогда было не принято, и ей даже приходилось это скрывать), не оставляла плакать одну в кроватке. Возможно, в этом основной секрет того, что мне просто со своими детьми: я по интуиции веду себя с ними так же, как вели себя мои родители. Конечно, здорово, что сейчас в открытом доступе столько информации о добром, сердечном, открытом воспитании, но основа идёт из детства, из семьи. Сколько бы книг мы ни прочитали, всё равно рано или поздно неосознанно начинаем копировать те методы, на которых выросли сами. И я очень благодарна родителям за то, что не повторяю их ошибок — просто потому, что ошибок у них не было.