Россия с недавних пор стала страной практически всеобщего высшего образования. Мимо вуза проходит лишь каждый пятый выпускник школы. Естественно, общий уровень абитуриентов стремительно падает. На это жалуются все: от педагогов до министра образования. Ректор Московского городского педагогического университета Игорь Реморенко рассуждает, как сохранить качество высшего образования в новых реалиях.

Разросшееся высшее образование в стране стало темой для переживания буквально всех. Дети и родители трясутся перед ЕГЭ и комплексуют по поводу престижности выбранного вуза; преподаватели в вузах переживают, что толковых ребят все меньше; начальники проводят непопулярные меры по слиянию и поглощению вузов, лишают их лицензий или аккредитаций.

В самом деле, в советское время до вузов едва доходила треть выпускников школ, а сейчас — более 80%. И это при том, что некоторая часть детей уходит в техникумы и колледжи после девятого класса

Теперь в одной группе зачастую оказываются и студенты, которые на самом деле заинтересованы и мотивированы учиться, и те, кто отбывают номер, толком не понимая, зачем им именно этот вуз и эта специальность. В результате преподаватели вынуждены тратить время на «повышение общего среднего уровня». Большинство из них ликвидируют пробелы школьного знания, обсуждая базовые вопросы истории, литературы, обществознания, географии и прочие важные, с точки зрения общей эрудиции, вещи. Времени на обсуждение серьезных вопросов науки, вовлечение студентов в исследовательскую работу или элементарно на глубокий разговор о будущей профессии практически не остается.

Почему нельзя разом ликвидировать избыточную подготовку студентов? Ведь говорят же, что нужны, мол, рабочие руки: строители, дворники, плотники, слесари и прочие вежливые мерчандайзеры. Что мешает искусственно ограничить высшее образование?

Дело в том, что в 1993 году мы приняли такую конституцию, где согласно 43 статье «каждый имеет право на образование», причем бесплатное — на конкурсной основе

Его-то еще удается как-то контролировать, а вот платное образование ограничить уже куда сложнее. Разве что через запрещение вузам выдавать дипломы государственного образца. Потому-то мы и слышим довольно часто о лишении некоторых (чаще негосударственных) вузов аккредитации или даже лицензии, что автоматически запрещает им выдавать государственные дипломы. Но и это не помогает. Уже сейчас есть студенты, закончившие частный вуз и получившие диплом негосударственного образца. И даже на таких условиях некоторые абитуриенты выбирают частные вузы. Слишком престижно иметь высшее образование.

Откуда взялся такой невиданный престиж? Это происходит во всех странах со сколь-нибудь значимым экономическим ростом. Здесь играет роль и растущая технологичность экономики: ручной труд вытесняется интеллектуальным, индустрия — сферой услуг, заводы со станками и пролетариями — многотысячными лофтами с хипстерскими программистами. Но сильнее всего престиж. Принято считать, что самый большой спрос при росте экономики возникает именно в тех отраслях, где у граждан самое острое потребительское желание: мечты давно сформировались, но возможностей их воплотить не было. Отсюда огромный спрос на электронику, дорогие машины и рестораны в период «первоначального накопления капитала». Люди могли жить в старой квартире и не мечтать накопить на коттедж, но уже купить дорогой автомобиль.

То же самое и с образованием: как только появились соизмеримые финансовые возможности, все кинулись получать корочки. И остановить этот процесс — все равно что попытаться преобразовать нынешний общепит в стандартные советские столовки

Что же делать вузам? Как сохранить качество при условии массового высшего образования? С одной стороны, этот процесс уже идет. Министерство старается сконцентрировать финансы именно в сильных вузах, привлекая туда и сильных выпускников школ. С другой стороны, иные неплохие вузы массово отчисляют двоечников. После третьего курса достаточно много студентов уходит, бросая учебу. Правда, многие из них переводятся в негосударственный сектор или в слабые государственные вузы, где можно не ходить на занятия. Есть и другие меры:

Развивать программы магистратуры. Мы это делаем и видим, что с каждым годом спрос на них растет. Если бакалавриат становится своего рода продолжением школы, массовым высшим образованием, то магистратура уже дает устойчивые исследовательские навыки. Для учителей это умение действовать в неожиданных ситуациях, самостоятельно проектировать уроки, подбирать литературу, добиваться хороших результатов обучения в целом. Для учителей старшей школы, где теперь есть углубленное обучение, также важно научиться хорошо разбираться в предмете, решать задачи повышенного уровня, работать с индивидуальными программами обучения. Все это — в магистратуре.

Подтягивать двоечников. Приходится как бы надстраивать над обучением разные «пространства осмысления» всего, что происходит в вузе. Это неформальные студенческие клубы, вечерние мероприятия, летние походы, выездные интенсивные семинары, практика и в школе, и в учреждениях культуры и многое другое. Все это разнообразит рутинную учебу и помогает найти себя, развить свой интерес с помощью неформальных занятий.

Привлекать к исследованиям. Генри Розовски, один из деканов факультета Гарварда, рекомендовал своим студентам при выборе преподавателя ориентироваться не на тех, кто блестяще рассказывает, а на тех, кто силен прежде всего в исследовательской работе. Именно они, даже если иногда скучно бурчат у доски, владеют навыками отбора самых современных научных данных и свежих исследований. Именно у них впоследствии можно научиться работать с новыми технологиями.

Индивидуализация. Мне кажется, что это главное. Если человек пришел учиться, если он хотя бы в малой степени чего-то хочет, то, опираясь на его интерес, можно построить образовательную программу под него. Осмыслить и выбрать в самом деле интересный курс по выбору, подобрать тему курсовой работы, увлекательную практику в каком-либо учреждении. Это действительно важно и позволит студентам преодолеть себя и получить настоящее высшее образование. Причем сейчас, когда появляется так много доступных электронных курсов, возможности, в том числе и индивидуализации, многократно возросли.

Можно, конечно, не предпринимать никаких усилий и халтурить. Некоторые именно так и поступают. Преподаватели делают вид, что учат, а студенты — что учатся. Но мы пойдем другими путем: будем требовательны, предоставим выбор, сделаем интересные курсы и практику. И студентов сохраним, и сами получим удовлетворение от работы.