Олимпиады по литературе — совсем не то что аналогичные соревнования по математике или физике. Зачастую тут нет готовых ответов, а некоторые задания кажутся слишком неоднозначными. О проблемах олимпиад и как к ним готовиться в разгар проведения заочных туров нам рассказала Надежда Гурович, кандидат филологических наук, преподаватель лицея РАНХиГС, старший эксперт ЕГЭ с 2017 года и репетитор, чьи ученики ежегодно становятся победителями и призерами заключительных этапов.

О типах заданий на олимпиадах по литературе

На самом деле олимпиады делятся на два типа. Первый можно назвать вариантом, направленным на проверку аналитических возможностей участника: в них представлены задания по заведомо незнакомому для учеников тексту. Второй — своеобразная модификация материала, близкого или даже входящего в школьную программу: участников просят рассмотреть какую-то тему по произведению, однако написание по ней работы требует и высокого уровня владения текстом, и навыков анализа отдельных эпизодов, и понимания значения отдельных образов и мотивов.

Сейчас в связи с повсеместным переходом на дистант ориентация Московской олимпиады школьников (МОШ) и Всероссийской олимпиады школьников (ВсОШ) на аналитику может измениться, но об этом говорить, мне кажется, пока рано.

Олимпиадные задания во всех вариантах так или иначе базируются на школьной программе. Однако уровень в условиях выполнения олимпиадных заданий требуется совсем другой по сравнению с тем, что нужно для успешного прохождения школьной программы.

О самых трудных для школьников форматах

На самом деле все зависит от школьников и преподавателей. Я очень не люблю так называемые креативные задания, так как очень часто методические цели составителей неясны. Когда ребят просят написать сонет или подражание Тютчеву на олимпиаде, у меня и у моих учеников это вызывает ряд вопросов. Очень неприятно писать плохие стихи и видеть при этом, что они плохие. Не все хотят писать пародии и имитации.

Можно быть блестящим аналитиком, знатоком контекста, произведений, но при этом самому не писать стихов

Если участника хотят спросить о форме, ключевых признаках жанра или направления, почему обязательно в форме подражания? И в этих заданиях мы вступаем на очень зыбкий путь оценивания природных способностей: я как проверяющий могу хотеть видеть в этом тексте Тютчева и не хотеть понять значение предложенной учеником метафоры. Когда подобные занятия даются в качестве адаптационных игр на уроках, это может быть методически обоснованно и понятно. На олимпиаде, мне кажется, это самые трудные для выполнения задания, потому что они самые субъективные для оценивания.

О тренировках (да, по литературе!)

Однозначно для участия в олимпиадах требуется особая тренировка. Рассказы о том, как человек, не готовясь, пришел и что-то получил на олимпиаде по литературе, у меня лично вызывают горькую усмешку. Очень трудно поверить, что ученик средней школы воспроизвел, например, весь необходимый материал по теме «Образ власти в „Борисе Годунове“ и „Медном всаднике“ А. С. Пушкина». Ведь «Годунов» в школьную программу не входит, а цитирование наизусть, которое требуется, например, на олимпиаде «Ломоносов», очень маловероятно без специальной подготовки.

Для олимпиады по литературе мне кажется еще очень актуальным знание исторического контекста

Некоторые произведения без четкого понимания, в какую эпоху они были написаны или к чему апеллирует автор, вообще современному школьнику понять крайне трудно. Из самых очевидных примеров — короткий рассказ А. Контуша «Хоккей на асфальте», посвященный переосмыслению эмигрантской традиции русской литературы. Это блестящий текст на 314 слов, в котором заложена и полемика с Сергеем Довлатовым, и осмысление советской эпохи теми, кто не застал ее во взрослом возрасте. Рассказ написан в середине 2000-х, и для людей 2002–2004 годов рождения он крайне сложен. Они не узнают, разумеется, очевидных для моих ровесников интонаций и реалий. Для моего поколения, к которому принадлежит А. Контуш, эмиграция начала 90-х — признак эпохи, для них — далекая и не очень ясная история. Текст совсем небольшой, очень красивый, но понять его без знания исторического контекста довольно сложно.

Как обойти субъективизм на олимпиадах

Условно говоря, при довольно большом разнообразии критериев все они укладываются в следующие параметры: содержание, логика, речь, знание и понимание культурного и историко-литературного контекста. Следующий этап для осмысления критериев — разобраться в нюансах, понять, какого рода текст хочет увидеть жюри. Здесь стоит опираться на традицию оценивания на той или иной олимпиаде.

Нужно очень четко понимать, чего от тебя ждут. Принимая участие в олимпиаде, мы все-таки рассчитываем, что работу оценивает профессионал, не подверженный влиянию собственных эмоций и личного вкуса.

В первую очередь нужно удостовериться, что участник предельно точно понимает правила игры, знает, что на некоторых олимпиадах неточности в цитировании, например, фатальны.

В некоторых случаях таким отсекающим критерием являются орфографические и пунктуационные ошибки

В процессе продуцирования нового содержания и его дальнейшего оценивания, думаю, субъективизм неизбежен. Важно только, чтобы в дальнейшем можно было понять, в чем состояли недочеты работы. Как правило, на всех олимпиадах есть очный просмотр работ, на котором участник может ознакомиться с пометками проверяющих.

Отдельную историю в этом отношении составляет региональный этап ВсОШ, где и качество проверки, и адекватность трактовки требования может быть, мягко говоря, очень разной. По сути, если быть честным, никаких четких механизмов оспаривания результатов олимпиад первого уровня нет.

Если на ЕГЭ в Москве человек получает экспертное заключение на руки за сутки до апелляционного чата, который он может записать, то добиться получения записи апелляции на регионе, на финальном этапе ВсОШ, практически невозможно. Нет документального свидетельства того, что ребенку говорили на апелляции, — нет возможности подать жалобу куда-либо.

Если для ЕГЭ есть инстанция, которая обязуется реагировать на жалобы граждан, то в случае олимпиад такой инстанции просто нет

Формально можно попытаться обращаться в Рособрнадзор и Минпрос, но, как правило, эти попытки в условиях отсутствия документальных подтверждений на руках у апеллянта тщетны.

О том, как подготовиться и победить

Бывает, что у человека «западают» отдельные периоды, направления, писатели, потому что ему это не близко, не интересно. Может ли ученик сам понять, с чем важнее работать? Зависит от типа проблемы. Например, если человек сложно, неясно для окружающих формулирует мысль в письменном тексте, он вряд ли справится с этим сам, а если речь идет о непонимании признаков какого-то жанра или направления, то бывает достаточно обращения к проверенной научной литературе.

Для современных детей, думается, самая большая сложность — преодоление стресса и разного рода возрастных барьеров. Можно быть очень способным и мотивированным к изучению литературы, но при этом оказаться психологически неготовым к борьбе с давлением внешней среды. Современный мир предлагает очень много учебных и профессиональных возможностей, и ребенку трудно объяснить самому себе, почему после первой, второй, третьей неудачи (которые неизбежно будут) нужно не сдаться. Как показывает мой опыт, самое сложное оказывается не в книге, а у человека в голове.

ЕГЭ vs олимпиады

Я считаю, что человек, принимавший участие в олимпиадах с любым результатом, кроме абсолютно провального, способен воспроизвести те же операции, но на более простом материале, на экзамене. В среде своих учеников я никогда не сталкивалась с тем, чтобы люди не подтверждали свои результаты на олимпиаде соответствующим баллом ЕГЭ. Форматы заданий этого экзамена не только не противоречат форматам олимпиады, а просто повторяют их в максимально упрощенной форме. Да, там более жесткие критерии оценивания, но они же и значительно прозрачнее. А что касается материалов, то человек, освоивший произведения к перечневым соревнованиям и ВсОШ, не затруднится в ответе на вопросы задания 17 и сравнительных заданий 9 и 16.

Идея, что люди после выполнения сложных заданий почти профессионального уровня затрудняются в прохождении стандартизированного экзамена, кажется мне абсурдной

Я проверяю ЕГЭ в качестве эксперта по литературе с 2012 года. И совсем не думаю, что это лотерея. Да, конечно, мы не можем предположить, какие задания нам попадутся, но в ЕГЭ есть кодификатор, и материал, представленный в нем, вполне можно освоить. И освоить полностью: что-то более подробно, что-то менее. Несколько написанных пробных экзаменов — и человеку видно, как будут проверять его работу, что именно у него вызывает сложности на самом экзамене.

Эти проблемы можно и нужно устранить до финальной точки — самого экзамена. В ходе проверки ЕГЭ, в особенности апелляций, от экспертов требуют обоснования снижения баллов в соответствии с документами, и это соответствие регулярно проверяется, поэтому принцип проверки можно и нужно понять заранее по итогам пробных экзаменов, которые сейчас доступны и онлайн.

Что касается олимпиады, это лотерея в значительно большей степени. Не во всех олимпиадах критерии находятся в свободном доступе

Например, на олимпиаде «Ломоносов» это не так. Есть ключи, по которым можно понять степень совпадения работы с эталонным ответом, а вот сколько баллов и за что снимали, самостоятельно посчитать невозможно, к сожалению. Другой вариант лотереи — ВсОШ, на которой критерии, находящиеся в доступе для преподавателей и учащихся, могут быть прочитаны проверяющими, мягко говоря, в неожиданном ракурсе. Еще один важный фактор — общий уровень. Поскольку на олимпиадах граница призерства устанавливается комиссией каждый год, она может зависеть и от качества работ этого года, и от количества призерских мест в вузе, например, которое по разным причинам в этом году запланировано отдать под олимпиаду.

Именно поэтому для потенциального олимпиадника так важно никогда не сдаваться и уметь анализировать не только собственные ошибки, но и ситуацию в целом. Шансы бывают очень разные, но в итоге шанс победить есть всегда.

Фото: Chinnapong / MYDAYContent / smolaw / Shutterstock