Не только хорошисты и отличники добиваются успеха в жизни. Вроде бы этой мыслью сегодня уже никого не удивишь. Но легко так думать, когда это не касается тебя лично. Когда собственный ребёнок приносит первую двойку, а то и единицу, приходится напомнить себе, что любовь и родительские ожидания — разные вещи. Об этом рассуждает Юлия Хитл.

В начальной школе, помню, я была вся такая хорошистка из хорошисток. Пятёрки сыпались как из рога изобилия. Ну разве что две четверки — по труду и рисованию — портили общую картину. Ну не нравилась моей учительнице моя Царевна-Лебедь с месяцем за спиной и звездой во лбу. А я, помню, так старалась, всю душу в эту царевну вкладывала. А мне: «Косилова, садись, четыре». «Несправедливо», — думала я, но продолжала стараться.

Четвёртый, пятый, а потом и 7-й класс (6-й мы перепрыгнули в связи с ситуацией в стране) я окончила с парой четвёрок. Первая тройка по геометрии, которую мне поставили за полугодие в 9 классе, была исправлена путём отказа от поездки с классом в славный город Ленинград. Да и какой Ленинград, когда тут тройка!

В общем, я была собой довольна. И несмотря на то, что медаль мне так и не досталась, я выросла в уверенности, что хорошисты в жизни никогда не пропадут. Не скрою: в голову мне вкладывалось, что с двойками я разве что улицы мести смогу, а с образованием, да ещё и с хорошими оценками, мне открыты чуть ли не все дороги — выбирай любую. С этой светлой верой в четвёрки и пятёрки я дожила до солидного возраста, когда собственные дети отправляются грызть гранит науки и иногда, к сожалению, ломают об него зубы.

Начальная австрийская школа. «Ха!» — подумала я, когда увидела, что учительница за десять ошибок поставила нам четвёрку. «Халява», — следующее, что пришло на ум

Посовещавшись с другими мамами, я пришла к выводу, что у них ситуация не лучше. «Дети должны привыкнуть в школе, их не нужно строго оценивать, чтобы не пострадала самооценка», — объяснила мне наша учительница такой подход. С самооценкой на тот момент у нас действительно было не очень. Поэтому тогда меня это устроило, хотя не скрою, озадачило. Ну вот ни разу, ни разу никому в моей школе не поставили за десять ошибок четвёрку. «Может быть, это не так хорошо, может быть, строже — было бы лучше?», — червь сомнения все четыре года начальной школы просидел в моей голове, не дав ни на минуту расслабиться. Как оказалось, зря.

Начальная школа вскоре закончилась, и дети дружную гурьбою отправились осваивать науку в гимназию. Здесь, в Австрии, это следующая после начальной ступень образования, как правило, для более сильных в учёбе детей. Дети, что «послабее», идут в так называемую Миттельшуле.

Вот тут нам гайки и закрутили. Однажды после школы ребёнок принёс мне контрольную по немецкому с красиво выведенной двойкой. Я, дружески похлопав дочку по плечу, только посмеялась «не расстраивайся, с кем не бывает!». Вскоре на стол мне легла ещё одна двойка, по математике. Я строго взглянула на ребёнка и сказала: «Эээээ». На том дело тогда и закончилось. А потом была тройка по английскому, единица по немецкому. И когда она мне принесла очередную единицу по математике, я в предынфарктном состоянии рухнула на диван, разрываясь между желанием впасть в глубокую депрессию, дать нагоняя ребёнку и вызвать учителя на дуэль.

Второе мне всё-таки удалось. Поняв, что два часа смотреть в потолок и сожалеть о несбывшихся надеждах нерезультативно, я нашла в себе силы наконец-то подняться с дивана и попытаться в очередной раз вложить в голову ребёнка, что пионер — всем ребятам пример. А посему, если не хочешь мести дворы, надо бы как-то неплохо учиться что ли. Ребёнок, похоже, не особо-то и страдал.

«Ну, мама-а-а-а, — сказала дочка, — ну у нас у половины класса единицы и двойки». Не скрою, мне стало легче. Но только чуть-чуть

У нас, у русских мам, живущих в Австрии, местная система образования часто правда вызывает недоумение. Вот так, чтобы, например, на уроке немецкого написали на доске правило, взяли его в рамочку, а потом все пришли домой и выучили — такого нет. По факту есть то, что никаких правил толком не учат, зато спрашивают. Пролистав учебники того же немецкого, я не нашла ни одного объяснения грамматики, пунктуации и всего прочего. Поэтому неудивительно, что на контрольных текст перечёркивается красным и ставится двойка. Впрочем двойка — это ещё не так плохо. С двойкой считается, что ты сдал экзамен. А вот единица. Две единицы в годовой ведомости — пересдача, ну или на второй год, или та же Миттельшуле.

Многие знакомые мамы, у которых дети в гимназиях, занимаются с ними и в выходные, и в праздники, и в дождь, и в снег. Но вы же знаете, как с ребёнком заниматься? Это всё равно, что нырнуть в Гольфстрим и начать грести против течения. Там такое сопротивление и куча отмазок! После часа уговоров и напоминаний учебники наконец-то хаотично раскладываются на столе. Потом возникает срочный позыв к мочеиспусканию, который сменяется неконтролируемым приступом голода и заканчивается головной болью. Для закрепления результата — срочно меряется температура и измеряется кровяное давление. Только после выяснения, что все показатели в норме, ребёнок с глубоким вздохом опускается на стул и начинает что-то там учить. Те мамы, у которых сила воли сравнима с железной, обычно садятся рядом и взглядом коршуна наблюдают за процессом, чтобы, как говорится, ни одна мышь не проскочила и не нарушила сие святое действо.

Ситуация осложняется тем, что система оценок в Австрии — другая. Ну то есть вот единица — это предел мечтаний отличника. А пятёрка — удел того, кто ничего не учил и не понял. Первое время это ломает мозг на раз-два. Но чтобы не ломать его другим, в тексте я перевела всё на нашу, российскую систему. Оно ведь так привычнее. И самым сложным во всём этом оказалось принять своего ребёнка таким, какой он есть: с его плохими оценками и отсутствием талантов. Переварить тот факт, что, вот, «папа с мамой с двумя высшими, а ты?». Разобраться в том, что есть любовь, а что — возложение надежд. Признаться себе, что не только из хорошистов могут вырасти успешные люди. И да, самое главное, несмотря на единицы и двойки, не перестать верить в своего ребёнка.