Сейчас, когда весь мир перешёл на дистанционное образование, вопросов о том, каким должен быть «настоящий» преподаватель, стало ещё больше. Наш блогер Екатерина Соколова рассказывает о своей первой учительнице, которая помогла детям на экзамене, рискуя карьерой и репутацией.

В нашей «замечательной» школе каждый год (каждый, ребята, год) с третьего класса были переводные экзамены. Причём не формальные экзамены, где ты должен был выучить полтора билета, а остальные полбилета списать, а серьёзные, с совершенно реальными атрибутами. Экзамены, с районной комиссией, слезами детей и валерьянкой для родителей.

Первый такой переводной экзамен случился у нас по окончании третьего класса, и, надо сказать, не сдали его человек 15, благополучно покинувшие после этого школу. Экзамены были по математике, русскому языку, развитию речи. Свой первый экзамен по развитию речи я помню до сих пор, как и билет — описать осенний парк. Помню, я все что-то вещала про печальные разноцветные деревья, про желтые и красные листья, комиссия довольно кивала, а я понимала, что лимит фантазии уже подходит к критической отметке. В это время в классе громко забулькала раковина, и я рассказ продолжила фразой: «На лесном пруду…» ну и т. д. Как сдавали этот экзамен другие дети, без «булькающих прудов» — ума не приложу.

А еще была Лина Сергеевна, наша первая учительница. Она тогда была совсем-совсем молоденькая и почему-то любила всякие кружевные полупрозрачные накидки и шали, что придавало ей в наших глазах какой-то томности и — в хорошем смысле — взрослости. Помню, был у нее такой коричневый кружевной ручной работы а-ля халатик, который она надевала прямо поверх другого платья. А еще у нее были всякие ажурные кофточки и золотой крестик на шее, который она всегда теребила, когда на нас сердилась.

Но мы ее любили. Прям очень. Когда она на нас (редко, конечно), но поднимала голос — не обижались.

Она была добрая, возраста наших мам и какая-то удивительно светлая. И еще очень сильно за нас переживала

И однажды по-настоящему рискнула своей карьерой учителя и репутацией, чтобы нам помочь.

Помню, это был переводной экзамен не то в шестой, не то в седьмой класс. Математика. Комиссия в составе 6 человек, еще какие-то приглашенные «звезды педагогики». Уравнения. Я решила все довольно быстро и по десятому кругу перепроверяла, правильное ли количество клеток отступила на титульном листе при написании своего имени и фамилии. Ну что, поколение не-ЕГЭ, забыли уже? Отступите пять клеточек слева и десять клеточек сверху и напишите своё имя, фамилию и класс.

Так вот, высчитывая клеточки, я мельком поглядывала на соседку по парте Ритку Сабурову и обратила внимание, что Ритка, явно нервничая, что-то напряженно решала. Она исписала уже третий или четвертый черновик и подняла руку, чтобы попросить следующий (да, в те времена мы просили «официально» листочки для черновиков). И вот, Лина Сергеевна, как лань, тихо и бесшумно пробегавшая мимо рядов с листочками для черновиков под неусыпным взором комиссии, сидевшей на другом конце аудитории, ухитрилась приподнять свой кружевной халатик-жилет, одетый поверх какого-то очень легкого платья, и по мановению волшебной палочки также легко и бесшумно оказался у меня на столе … калькулятор!!! Нынешним детям будет сложно представить, что в те годы у нас не было сотовых телефонов, а калькуляторы были размером с современный ноутбук. Оттого вдвойне непонятно, как наша Лина Сергеевна сумела провернуть операцию «Калькулятор» прямо на экзамене! И второй вопрос (который мучает меня до сих пор) — почему она бросила его мне? Я ведь была почти отличница!

Но тут, наверное, на руку сыграла мне моя эмпатия. Я почувствовала, что происходит нечто важное, конспирологическое, нечто, что доверили лично мне. Поэтому, спрятав калькулятор под листочки, я стала проверять свои ответы. И, как и предполагалось, ошибок не нашла. Тогда я решила поделиться калькулятором с Риткой — да, уже в те годы чувство глубокой социальной ответственности превалировало во мне над всеми остальными. Ритка радостно схватила калькулятор, собрала свои листочки, представлявшие уже нечто наподобие шалаша на нашем столе, и стала тоже что-то решать. И вот теперь, дорогие родители и преподаватели, внимание, потому что то, о чем в дальнейшем пойдет речь, произошло, произошло на самом деле в одной из лучших на тот момент гимназий Москвы. Ритка что-то набирала на калькуляторе, когда она шепотом со страхом в глазах сказала: «Уравнение… Не сходится… Что делать?» И вот тут-то я и поняла, почему секретная миссия была доверена именно мне! «Зови Лину Сергеевну», — без тени сомнения продекларировала я. Вот так… просто… Потому что в глубине души мы знали, что наша Лина Сергеевна, несмотря на свою строгость, никогда (вот, слышите, преподаватели 2020 года?!) НИКОГДА БЫ НАС НЕ ПРЕДАЛА!

Я не знаю, учили ли этому в институтах или это какое-то врожденное чувство морального долга перед детьми и своей работой, но мы верили нашей учительнице, верили в то, что она, как мама, может поругать, может пожурить, но в случае реальной опасности она всегда будет на нашей стороне.

Если вернуться к моей истории, то за 10 минут до конца переводного экзамена в одной из лучших гимназий Москвы, благодаря Лине Сергеевне, мне и Ритке выяснилось, что во втором варианте («на котором» сидела как раз Ритка) в уравнении, именно в самом задании была ошибка.

Мои одноклассники в тот день сдали благополучно экзамен по математике, а Лина Сергеевна «сдала экзамен» на звание «настоящий педагог».