Практически у каждого района есть своя группа в социальных сетях, где собираются активисты и предлагают разные инициативы. Например, устроить своими силами кружок допобразования — литературную мастерскую. Пять лет назад наш блогер Екатерина Соколова хотела преподавать именно в таком кружке, сегодня она рассказывает о своём опыте.

Всё больше и больше родителей задумываются, как и что читают современные дети. Моя история (написанная на основе реальных событий, произошедших в 2015 году) показывает, почему иногда так сложно воплотить в жизнь «образовательную инициативу».

Я внезапно поняла, что мне необходимо заняться чем-то для души. Выбор пал на что-то, связанное с русской классической литературой. Скажу сразу, литературу я люблю, и роман наш длится долго и страстно. Уже многие годы чтение интересной книжки для меня и антидепрессант, и десерт, и закуска, а иногда и спасительная соломинка в череде серых будней.

Поэтому, зайдя в группу своего района на фейсбуке и увидев там объявление о поиске желающих провести литературную мастерскую для подростков, я подумала, что именно это — мой шанс. В голове вспывали интервью, журналы с моей физиономией на обложке и избранные цитаты «от литературного кружка до Букеровской премии». Реальность оказалась иной.

Пообщавшись с несколькими наиболее активными представителями района, я осознала, что помимо отдаленных бонусов, у меня толком ничего и нет, в том числе методов проведения подобных литературных собраний.

Покопавшись в глубинах сознания, я пришла к мысли: они же дети, и дать им нужно что-то детское, несложное, без глубокого подтекста. Что-то очень тёплое, уютное, доброе. Нужно что-то или, точнее, кто-то, кто уже красиво написал, как чувствует ребёнок в этом возрасте, как видит мир, как развивается. И произведение должно быть не программным.

Какой смысл «мусолить по десятому кругу» пережёванное в школе? Вот о чём я наивно думала, создавая литературный кружок. Реальность оказалась намного более занимательной.

Первое, с чем я столкнулась, была особая литературная грамотность родителей будущих участников. «Аксаков? А кто это? „Детские годы Багрова внука“?» — неслось с одной стороны. «Шмелёв? „Лето Господне“? Никогда не встречала». «Ок, — подумала я. — Ну не всем же в жизни, как мне, попадались образованные, начитанные люди, мотивирующие к чтению хорошей литературы!»

Дальнейшие высказывания повергли меня в шок. Особенно выделялись среди них комментарии наиболее активной женщины с говорящей фамилией Злюкина.

«У меня два предложения, — бросилась инициативная Злюкина в атаку. — Первая встреча должна быть ознакомительной. Знакомится группа, ребята смотрят на преподавателя и прочее. Поэтому, на мой взгляд, нужно сказать, какие тексты принести и почитать там. У этого вопроса есть другая сторона, которая для меня основная. Дочка любит читать, но читать классику или что-то „сложное“ ей скучно. Мне кажется, что сейчас важно дать им вкус к серьёзному чтению. Не в формате — прочитайте и мы обсудим, а именно мотивировать это чтение. Я не преподавала ничего ни разу, но мне кажется, что формат „прочитайте сами — обсудим вместе“ близок к формату школьного урока. А хотелось бы именно в них самих пробудить желание прочесть дальше, прочесть что-то ещё этого автора. Второе предложение: может быть, вообще обойтись без „домашнего чтения“ к уроку? Они сейчас так заняты, что то, что пока сложно даётся, будет казаться обязаловкой и принудиловкой. Давать списки, на выбор, по желанию. А на занятии обсуждать, что удалось почитать, а те, кто не прочитал, увлекутся».

Стоит ли оговориться, что с каждым новым комментарием, каждой новой строчкой, челюсть моя опускалась всё ниже и ниже, до тех пор, пока я не поймала себя на мысли, что сижу с откровенно открытым ртом и не могу поверить в то, что написал это взрослый вполне сознательный человек. Но Злюкина не унималась: «Я просто боюсь, что нам, родителям, всё хочется, а ребёнок сходит и скажет: тоска зелёная, не буду заниматься. Может быть, на первое занятие нужны рассказы о себе, накидать несколько вопросов ориентировочных: сколько лет, какой класс, любишь ли читать, что читаешь, что нравится… Ведь ещё важно, чтобы сама группа сложилась психологически. И ещё раз, мне всё-таки кажется, что читать дома к уроку — это грустная домашка».

Всё. Это был финиш. Какой, к чёрту, литературный кружок, если сами родители дают своим детям подобные установки?

Однако сдаваться сразу я не собиралась. «На мой вкус, Аксаков читается очень легко, — начала возражать я. — Формат чтения на самом уроке лично мне не близок, сама я в школе ненавидела такие занятия и засыпала на них. Я считаю, что обсуждение должно быть по существу и носить конкретный характер, иначе это будут просто разговоры ни о чём. Мы же хотим научиться красиво выражать свои мысли, верно?! А как это возможно без чтения? Именно поэтому я изначально и указала по срокам раз в три недели примерно. Ольга, без чтения и подготовки наша мастерская, боюсь, превратится в лекцию. Я могу и такой формат использовать, но только он не совсем будет соотноситься с целями и задачами, изначально планируемыми».

Злюкина не унималась: «Не знаю, моя дочка читает быстро и легко, ей без разницы. И я заметила, что частенько она оказывается в группе, где дети не смогли, не вникли, то есть, читали — не прочиталось. Такое занятие тоже не очень полезно, к сожалению, а мы ведь за других не можем знать? Может быть, тогда на первое занятие взять что-то программное? Того же Дубровского. Его все наверняка прочитали. Я боюсь, что „в следующий раз“ и вовсе затянется. Кроме того, повторюсь, все групповые занятия — это группа, у ребят уходит время на адаптацию друг к другу, многие не могут говорить в незнакомой компании, и это нормально для такого возраста. Два-три занятия уйдёт на это, я это видела на личном опыте и на примере своей дочки».

«Эк её, дубинноголовая какая!..Пойди ты сладь с нею!» — пронеслась у меня внезапно фраза Чичикова про Коробочку. Вообще Гоголь с его сатиричными Маниловыми и Ноздрёвыми больше подходил по общей атмосфере к нашему литературному кружку, чем романтичный Аксаков с его любовью к рыбалке.

«Ольга, давайте оставим Аксакова как есть, — начинала уже сдаваться я. — Всё равно занятие будет пробное. И нас довольно мало. В дальнейшем будем планировать таким образом, чтобы все успели прочитать предложенное произведение. Я ведь его выбрала неслучайно. Оно написано глазами маленького мальчика, который смотрит на мир и постоянно чему-то удивляется, делает удивительные открытия, учится говорить со взрослыми о важных темах. Произведение учит видеть красоту жизни, запечатлевать каждый момент. Я считаю, что умение видеть, замечать — главное для человека, который в дальнейшем хочет писать. Я вижу это так. То же самое и у Шмелёва, которого я бы взяла следом. Давайте проведём занятие в воскресение, как планировали, а дальше будем говорить о формате».

Злюкина, видно почувствовав, что я начинаю сдавать позицию, нанесла решающий удар: «Вам виднее, конечно. Просто уж очень переживаю, что ребятам не понравится. То есть, я вот сейчас ей сказала — давай попробуем, вдруг тебе понравится? И она согласилась. А если ей первое занятие не понравится по каким-то причинам, уже труднее объяснять, что дальше будет интереснее. Мне кажется, что первое должно быть очень привлекательным по формату».

Всё, это был удар ниже пояса. К такому я вообще не была готова, хотя, наверное, следовало. «Отчаянная домохозяйка» стала учить меня преподавать, сама, по собственному выражению, «не преподавав ничего ни разу».

Дальше падать было некуда, я сдалась. Думаете, история закончилась? Не тут-то было

На следующий день я услышала речь, которая окончательно привела меня к мысли, что если я и получу какую-нибудь премию, то истоки её будут не в этом кружке. «Знаете, — начала мама одного ученика. — А давайте сделаем психолого-литературную мастерскую. Вот например, „Сказка о рыбаке и рыбке“. Детям же её совершенно неправильно трактуют». Надо ли объяснять, что эта мама психолог по образованию?

Тут уже повеяло фильмами Гайдая и тем, как люди борются за звание подъезда образцовой культуры и быта. «Не вытравишь из вас всех этот совок», — так и носилось у меня в голове. «Понимаете, — продолжала мама. — Сказку неправильно трактуют. Вот старуха, она же старика обстирывает, обглаживает, и что в итоге? Он ей корыто не может принести новое! А ведь она его пьяные выходки по вечерам терпела, ужины ему готовила. Просто Пушкин об этом напрямую не написал!» «А про их сексуальные проблемы детям тоже надо рассказать?» — пронеслось у меня в голове, но спорить я не стала, помятуя предыдущий неудачный опыт. «Алтынай, — обратилась я к „отчаянной домохозяйке“ номер два. — Так может вы организуете этот кружок, если у вас такие идеи?» «Нет, нет, что вы, у меня же совсем нет времени», — тут же выстрелили мне в ответ.

Вот и всё. Не знаю что ещё добавить.

Имена и фамилии изменены, на фото картина Мясоедова «Мицкевич в салоне Волконской».