Блогер «Мела» Александр Заправдин пишет сатирические истории о выдуманной школе № 113. В предыдущей серии про абсурдный педсовет мы уже познакомились с ее коллективом, а в этой к нему присоединяется молодая учительница с романтическим настроем. Публикуем первую главу рассказа Александра «Новенькая». Впереди — еще две.

Глава 1. Собеседование

Образовательное учреждение № 113 встретило Настю запахом свежевыкрашенных стен, которые кричали: «Здесь всё под контролем!» — но трещина над входом намекала на обратное. Настя поправила белый воротничок платья и шагнула внутрь. Парадная дверь с табличкой «Школа будущего» заскрипела ржавыми петлями, жалуясь на судьбу настоящего.

«Как же здесь… уютно!» — подумала она, глядя на стенд «Наши достижения», где вместо грамот висел «Регламент согласования различных согласований».

«Вот оно… Мой первый шаг в профессию», — продолжала думать Настя, сжимая в руках потрепанный томик Бродского — подарок университетской преподавательницы, которая на прощание вздохнула:

— Запомни, Настя: литература лечит души, но только правильно заполненный отчет даст тебе право их лечить.

Она еще не знала, что в этой школе души лечат по ГОСТу. Ей казалось, что ее ждут дети с горящими глазами, а не глазами, выжженными мониторами. Что «проводник в мир слова» — это про честные споры о смыслах, а не про споры с системой о цифрах.

В голове роились идеи: уроки-дискуссии о свободе воли по Достоевскому, театральные этюды по пьесам Вампилова, квест «Мастер и Маргарита: найди кота». «Я буду не учителем, а… повитухой смысла!» — закончила она мысль и робко двинулась по коридору.

Ее каблуки стучали по плитке, словно отсчитывая секунды до начала новой жизни. В окна бился осенний ветер, шепча что-то о том, что идеалы имеют обыкновение рассыпаться, как листва. Но Настя не слышала — она повторяла про себя цитату уличного поэта: «Лишь побежденный я узнаю, что такое победа».

Она еще не догадывалась, что победа здесь измеряется процентом заполненных таблиц

И что ее томик стихов скоро станет пресс-папье для кипы бланков.

— Волнуюсь, как дура, — прошептала Настя, поправляя заколку в волосах — ту самую, что мама назвала «символом скромности настоящего педагога». — Главное — быть собой! — внушала она себе, подходя к кабинету директора.

Настя уже тянулась к ручке, как вдруг из-за двери донеслось:

— Валерий Петрович! — голос Маргариты Аркадьевны гремел, как гонг на похоронах здравого смысла. — Вы что, решили устроить революцию в учебном плане?!

Настя замерла, уловив запах дешевого кофе и безысходности. В щель приоткрытой двери она увидела, как директриса трясет листом бумаги, на котором красовалась детская каракуля: солнце с усами.

— Это что?! — Маргарита Аркадьевна тыкала пальцем в рисунок. — «Творческий проект»?! Вы разрешили ученикам рисовать усы на Солнце?!

Валерий Петрович, чьи собственные усы напоминали два сбившихся с курса дирижабля, попытался парировать:

— Но это же метафора! Дети изучали мифы о богах-создателях…

— Метафора?! — директриса швырнула лист в воздух, и он замертво упал на пол. — Усы на Солнце — это не метафора! Это вандализм! Вы что, не читали приказ «О запрете антропоморфизмов небесных светил»?!

Лидия Степановна, словно тень из учебника по педагогике, возникла за спиной Насти:

— Антропоморфизмы — это угроза синергии когнитивных паттернов! Надо было провести мозговой штурм в формате SWOT-анализа!

— Точно! — Маргарита Аркадьевна ухватилась за умное слово, как утопающий за соломинку. — К завтрашнему утру — анализ влияния усов на солнечную активность! И… — ее взгляд упал на Настю, — оформите его в виде комикса. Чтобы департамент видел — мы креативные!

Валерий Петрович покорно кивнул, подбирая с пола «вандальное» Солнце, и вышел из кабинета вслед за Лидией Степановной, которая приказала ему следовать за ней, чтобы выдать соответствующий формуляр для отчета.

Настя же почувствовала, как ее энтузиазм, еще минуту назад яркий, как вспышка фотоаппарата, начал гаснуть — будто кто-то выдернул вилку из розетки. Позже она узнает, что приказ «О запрете антропоморфизмов небесных светил» написан на салфетке из столовой. А SWOT-анализ мозгового штурма завуч сводит к поиску «слабых сторон учителя, который осмелился думать».

***

Настя сидела в кабинете директора, сжимая в руках бланк «Форма № 147-б», который Маргарита Аркадьевна назвала «ключом к педагогическому сердцу». На столе перед ней дымился чай в кружке с надписью «Оптимист — это пессимист, сдавший отчет вовремя».

— Милая, вы такие идеи предлагаете! — директриса сладко улыбалась, разглядывая конспект по «Преступлению и наказанию». — Но знаете, что главное в работе учителя?

Настя, оживившись, начала:

— Любовь к литературе? Умение вдохновлять…

— Своевременность! — перебила Маргарита Аркадьевна, стукнув ногтем по графику на стене. — Каждый ваш урок должен укладываться в 40 минут и ровно 15 слайдов PowerPoint. Ни больше ни меньше. А еще…

Дверь распахнулась, и в кабинет влетела Лидия Степановна, размахивая папкой с надписью «Срочное! Несрочное! Всё равно!».

— Маргарита Аркадьевна! — завуч уставилась на Настю, будто та была ошибкой в безупречном расписании. — Вы уже объяснили новому кадру необходимость синергии когнитивно-аффективных паттернов в условиях цифровой трансформации?

Директриса замерла, словно пыталась понять, на каком языке это сказано. Представление Насти о «проводнике в мир слова» рассыпалось, как старый учебник, из которого выпадают страницы с самыми важными главами.

— Лидия Павловна, не сомневайтесь! — Маргарита Аркадьевна резко встала, и брошь-сова на ее груди замерла в позе тотального контроля. — Анастасия Петровна уже освоила главное: шаблоны важнее содержания.

Настя хотела возразить, но ее прервали:

— На сегодня всё! — директриса протянула ей папку с надписью «Креатив. Версия 2.1 (одобрено)». — Завтра в 8:25. Не опаздывайте.

***

Настя брела к выходу, машинально листая папку. Вдруг ее плечо задел мужчина в пиджаке цвета увядшей листвы.

— Сергей Витальевич, — буркнул он, поправляя очки, сползшие на кончик носа. — Если спросят, меня нет. Я… м… в виртуальном отпуске.

Он исчез за углом, обронив листок: «Анализ влияния длины карандашей на успеваемость. Вывод: чем короче карандаш, тем длиннее страдания».

«Странный человек…» — подумала Настя, но тут же вспомнила совет преподавательницы: «В школе странных больше, чем в „Мастере и Маргарите“».

— Эй, новенькая! — Физрук Геннадий, прислонившись к стене, крутил в руках ключи от спортзала. — Красиво заходишь. Как в сказку. Только помни: здесь Золушку заставят мыть не пол, а мозги.

Он хрипло рассмеялся и, проходя мимо, швырнул ей мячик:

— Держи. Пригодится. Когда начнут кидать камни в твои «литературные квесты», хоть отобьешься.

Настя разглядела на мячике надпись: «Стойкость. Годен до 31.12.2025».

Школа № 113 осталась за спиной, а вместе с ней — плакат «Мечтать не вредно! Вредно не отчитываться о мечтах!». Настя шла домой, сжимая в одной руке томик Бродского, в другой — мячик «Стойкость».

«Главное — быть собой… — повторяла она про себя. — Но если я стану собой здесь… кем я буду?»

На перекрестке ветер подхватил листок из ее папки и унес в сторону помойки. Надпись гласила: «Свобода творчества. Приложение 7. Строго конфиденциально».

Она еще не знала, что через месяц назовет этот листок «самой честной ложью системы». А мячик «Стойкость» станет ее талисманом — им она будет швырять в стену, когда поймет, что «ковариация креатива и реальности» равна нулю.

Но это всё будет потом. А пока красное солнце «с усами» катилось за горизонт, окрашивая небо в цвет, который кто-то в департаменте назвал «стандартно-оптимистичным».

Продолжение следует

Обложка: © Shutterstock AI / Fotodom