Отец и дети — нерешённые проблемы на все времена?

17 лет назад, то есть ровно половину прожитой жизни в прошлое, задумался о том, что, если уж не в силах изменить свою первую семью к лучшем (мама, папа, я, сестра), то обнулиться ради лучших начинаний — вполне уместный вариант. С тех пор (на самом деле — ещё раньше, но именно лет с 17-ти — осознанно) задумался над реализацией этого, как ныне принято говорить, проекта. Через 4 года он зародился, а ещё через 3 — начал реализовываться в самых разных аспектах.

И сколько бы ни читал, ни смотрел обучающих видео, ни разговаривал с учёными, педагогами, отцами, сколько бы, наконец, ни пытался обобщить всё увиденное, услышанное, внятое через слово, — всегда оставались вопросы.

Дело не только в банальных вещах, которые происходят с семьями растерзанными, не сшитыми: когда в подавляющем большинстве случаев дети/ребёнок после развода остаются/остаётся с матерью несмотря на множество объективных факторов против; про те случаи, когда как таковой семьи и нет вовсе.

Нет, речь о тех, редких (?) для России случаях, когда отец — не просто название, статус или обязательство, но, скорее, призвание, желание и один из главных векторов жизни.

Например, простой тест — подхожу и спрашиваю у человека: «как звали отца Иисуса Христа?». Кто-то впадает в раздумье, кто-то с ходу стремится в глубь теологии, раскрывая суть рождения (от Святого Духа), кто-то просто мнётся. Но как бы там ни было: вне зависимости от возраста, вероисповедания, научных степеней, успешности в бизнесе и прочих факторов чётких, быстрых ответов на вопрос: «а кто же мать И.Х.?» — куда больше. В разы!

Да, если начинаем изучать историю, то там художников, поэтов, царей и императоров, изобретателей и других известных людей именно мужского пола больше, но как только дело касается семьи — всё несколько иначе. И при этом умудряемся рассуждать о том, что институт семьи претерпел изменения, что нынешнее общество «толерантно и открыто».

Видится, что отсюда тот уровень распущенности, который сегодня завладел Планетой: когда родители намеренно (!) продают своих детей в Азии и/или заставляют их менять пол ради прокорма «семьи»; или когда на арену выходят всё новые и новые «заболевания», оправдывающие два основных феномена — антисоциальное и негативное поведение, (якобы) продиктованное детскими травмами. Поверьте, я — не ханжа, но есть очевидное и мне не приятное и об этом стараюсь заявлять внятно и публично.

Недавно Д. Быков в одном из интервью верно подметил, что детские проблемы есть/были/будут у всех, но не они должны лежать в нашем основании. В большинстве же тех решений, что попадались за последние 10 лет, фундаментом является постоянное исследование человека и нахождение его тёмных основ, которые в лучшем случае — пробуют перековать: от психоанализа до телесной терапии. Но!

Как показывает опыт личный и тех людей (а их набралось предостаточно), с коими удалось пообщаться за эти годы, подходы такие крайне и крайне непродуктивны: вместо результативности часто уходят в традицию «путь важнее цели».

Но так ли это?

Если оказались в океане после шторма и крушения судна, то задача — не плыть, не даже плыть хорошо: нет! Задача куда тривиальней — выплыть, спастись, то есть — добраться до максимально безопасного места, желательно — до суши.

Поверьте, прекрасно знаю, что такое аллегория и о чём речь в сём иносказании, но как только начинаем подменять философию софистикой, мудрость — наблюдениями, попадаем в порочный круг, который в итоге приводит к следующему:

1. Человек пытается постоянно искать в себе и (что важнее) в других некие фундаментальные проблемы, что не только не позволяет за деревьями увидеть леса (то есть прочувствовать жизнь), но и превращает в циника разного уровня и/или глубины падения, который «узрел, понял, осознал». И стоит учесть, что учений сегодня не два и не три, не десять и даже не сотня — и всякое из них считает себя или синтезом других, или вовсе единственно возможным.
2. Фактически переходим от парадигмы «ребёнок должен стать взрослым» к парадигме «мы все — дети», что звучит благозвучно только в начале: на самом же деле — лишаем отпрысков взрослой жизни. Лишаем при том намеренно: под аплодисменты окружающих!

И именно поэтому в прошлом, 2019-м, году стали столь популярны образы Джокера и Г. Тунберг: возможно, со мной не согласитесь, но эти двое — даже не две стороны одной медали, а одна и та же сущность, но отражённая и представленная на яву. И кто из них кто — ещё вопрос.

На протяжении всего фильма «Джокер» нам показывают некие страдания человека, который на самом деле ничего (!) не делает, кроме как ищет ответы на одни и те же вопросы, которые в очередь свою заводят его к истокам. И? И ему не становится легче: напротив, как известно — превращается в преступника № 1, потому как вместо постоянной и кропотливой работы выбрал путь клошара — путь вечных скитаний и мытарств. Предсказал сие ещё Ф. Кафка, но расплачиваться за сюрреализм приходится нам.

А Грета?

Ровно то же самое — помимо постоянной депрессии, синдрома Аспергера и обсессивно-компульсивного расстройства ещё и селективный мутизм, что кратко стоило бы назвать иначе: «я заставлю вас общаться со мной на понятном мне языке и на желанные мне темы!». Императивно. Безапелляционно. Назовите как хотите, но именно так Грета себя и подаёт: «плевать, как и что там делает Р. Брэнсон, Л. Дикаприо, Ч. Хаматова или Л. Гиббс — моя позиция всё равно важнее».

Ничего не напоминает?

Мне — поведение большинства детей в современных торговых центрах, куда стараюсь со своими тремя чадами ходить крайне редко, ибо их сверстники постоянно что-то канючат, выпрашивают; ноют, кричат, а то и вовсе — бегут сломя голову, увидев пластмассовый мир игровых комнат.

Так при чём тут проблема отцовства?

Видится, что она раскрывается в трёх аспектах:

• Во-первых, мир как таковой, наевшись тоталитаризма государственности, а в первую очередь — в XX веке, решил, что «мягкие границы» и вседозволенность — лучше, но на деле — ровно одно и то же. Как красный и фиолетовый — начало и конец спектра цветового, соединяясь, дают или пурпурный (монархия), или коричневый (нацизм); так и чрезмерная распущенность, гиперпотребительство приводят к тому, что у детей нет главного — принципов. Мама может подарить им любовь к себе и окружающим, надежду на будущее и веру в лучшее, но без принципов всё это чересчур часто опадает раньше осенней листвы.
• Во-вторых, отцы (не везде и не всегда, но в большинстве сегодня в России и СНГ) всё чаще остаются придатком, тогда как в сущности они — такие же корни, как и матери. И уже в день нынешний перед нами целые поколения, которые, не видя, не чувствуя, не понимая отцов, всё дальше и дальше уходят в дебри технологического мира, который является именно эрзацем отцовства: ведь мужское начало — логика.
• В-третьих, из-за упомянутой толерантности отец как некая за-данность — фактически утеряна: подобная тема поднималась в «Социалистических Штатах Америки» и в недавнем фильме «К звёздам». Но о ней ничего не найдёте у А. Макаренко или Я. Корчака и многих других: было множество тем, но эта — не поднималась вовсе. Да и ныне звучит она не политкорректно: белый, обеспеченный мужчина, отец нескольких детей, сильный, умный и эмоционально развитый — исчезающий вид настолько, что его готовы посадить в человеческий зоопарк, дабы ограничить возможность передвижения, выраженного мнения и т. д.

Возможно, звучит дико, но сие — не только мои наблюдения. И многими они воспринимаются «нормально»: мол, это неизбежно.

Но так ли это?

Видится, что нет. Не буду вдаваться в геополитические и прочие аспекты, но выскажусь именно с позиции педагогики: каждый может как угодно понимать семью, отношения детей и отцов, но если сегодня не увидим описанный выше процесс, то уже завтра — снова ждёт общество, где одно поколение будет ненавидеть другое только за то, что оно не предвосхитило его проблем.

Так было в 1960-х, 1980-х, 2000-х. Решение же на поверхности: как не стоит считать единственно верным и неизбежным процессом урбанизацию (а за ней и уберизацию), так и не стоит признавать за модификацией семьи чего-то исключительно положительного. Да, за последнюю 1000 лет многому научились: что безвекторное насилие — зло; что люди равны (люди, но не мужской пол женскому!); что дети — взрослые в семени и т. д., но ведь научившись «выращивать» пищу из нефти, не перестали садить сады? Напротив, как никогда поняли, насколько ценен и полезен вкус настоящих, пусть немного кривоватых и даже червивых, яблок…

Впрочем, если будет интерес проявлен к теме, продолжу, а пока — до!