О литературных штампах в романе Гюзели Яхиной

От Галины Юзефович — кто не знает, литературный критик «Медузы» — узнала, что «в мае выходит второй, долгожданный роман Гузели Яхиной, всенародной любимицы, лауреата премии „Большая книга“ и автора Тотального диктанта-2018». А любимая Улицкая в своей рецензии прямо так и пишет: «первый роман попадает прямо в сердце… дышит подлинностью, достоверностью и обаянием». Так и говорит — прекрасный старт. Поздравляю!

Как не скачать — как не прочесть. Тем более, что после Тотального диктанта, который лично я написала на «неудовлетворительно», у меня к пунктуации Гузели Яхиной остались некоторые вопросы.

Тридцатые годы, татарская деревня на сто домов. Продразвёрстка и раскулачивание. Подавляемая в семье мужа (см. Катерина из «Грозы») Зулейха в один момент обретает свободу: муж Муртаза убит «красноодынцем» Иваном Игнатовым. Тем самым, кто формирует отряды «раскулаченных элементов» для перевоспитания.

Любовная линия наметилась с момента первой встречи и дальше только укреплялась. Но Зулейхе дважды снилась свекровь (см. «Пиковая дама»), что существенно снижало либидо. И вот наконец спустя шестнадцать лет они с Иваном стоят у берега Ангары и смотрят, как уносится к своей мечте на крошечной лодке сын Юзуф. Теперь их сын.

Игнатов — своеобразный коктейль из горьковского Данко и ветхозаветного Моисея: «и повезу вас, граждане раскулаченные, и вас, бывшие люди, в новую жизнь… в жизнь трудную, полную лишений и испытаний, но также честного труда на благо нашей любимой родины». Сказано — сделано.

Мысль о том, что бывшие люди — это мертвецы, приходит Зулейхе в голову ещё на вокзале в Казани. Да и Иван все повествование не расстаётся с серой обтрёпанной папкой «Дело» (см. «Мертвые души»): вычеркивает убывших, вписывает прибывших — «Иконников, Илья Петрович. Бестолков, к труду не приспособлен, слаб телом, безволен», «Сумлинский, Константин Арнольдович. Тихий старикашка, беззлобный, толку от него ничуть, но какое рвение», «Авдей Богарь, однорукий инвалид, а работает споро, ловко укладывает ветки на крышу шалаша»…

Растущее самосознание героини автор подчеркивает фразой «Зулейха открывает глаза», которая используется в начале повествования, когда узнаем об одном дне из жизни героини (см. «Обломов»). И когда она вдруг осознала: «хорошо, что судьба забросила её сюда [в Семрук], ютится она в лазаретной каморке, живет среди неродных людей, говорит на неродном языке, охотится, как мужик, работает за троих, а ей — хорошо. Не то, чтобы счастлива, нет. Но — хорошо» (см. «Есть женщины в русских селеньях…»). В этой же главе автор приводит легенду о Семруге, вещей птице справедливости и счастья (см. Википедию).

Всеми силами стремлюсь обойти самые узнаваемые клише (именно поэтому совсем ничего о выжившем сыне — символе начала новой жизни), но как же прекрасно, в духе Андрея Платонова, описано приближение поезда!

«С обеих сторон гигантскими змеями — составы из десятков вагонов. Под ногами — бесконечные ленты рельсов и рёбра шпал… Сильно пахнет мазутом. Впереди раздаётся гудок — приближается поезд… Навстречу уже несётся, дыша горячими мохнатыми парами, громадина паровоза. Огненно-красная юбка — клином вперёд, режет воздух. Маховики — как взбесившиеся мельничные жернова. Мелькают намалёванные буквы „К счастью — вперёд!“».

Зулейха раньше никогда не видела поездов. Начинаешь открывать глаза, а тут такое — чисто «В этом прекрасном и яростном мире». Или как в песне поётся — «я пришёл, чтоб опять восхититься совершенством железных дорог» (см. БГ).

#totaldict #тотальныйдиктант #улицкая #юзефович #зулейхаоткрываетглаза #гузельяхина

(Фото взято из интернета)