«Я вспоминаю его лицо, и боль понемногу отступает». История отца и сына.

«Я иногда думаю, правильно ли я поступил. Не было ли это проявлением моего эгоизма. Может, Никите было бы лучше в приёмной семье, по крайней мере, у него было бы больше игрушек, одежды. Мне иногда просто до жути страшно, вдруг, я украл у него лучшее будущее».

Я не знаю, правильно ли поступил герой этой истории. У меня нет полной уверенности и убеждённого в своей непогрешимой правоте ответа на этот вопрос. Да и есть ли вообще эти абсолюты: стопроцентно верные ответы в таком неоднозначном мире как наш?

Александру Матвееву ― сорок шесть лет, из них почти пятнадцать он провёл в колониях и на поселении. Об этой части своей жизни он рассказывает довольно откровенно и спокойно, хотя без особого энтузиазма, что и понятно. Да, оглядываясь назад, он желал бы, чтобы было иначе. Да, он понимает: ответственность за то, как сложилась его жизнь, лежит на нём. А ещё он хотел бы, наконец, об этом забыть и просто жить дальше, не вспоминая прошлое. Прошлое, в котором ― суды и судимости, вагоны для зеков, жестокая жизнь в колониях, а после возвращения ― наркотики, зависимость, тяжёлая борьба за себя. Но! Не будь всего этого, в его жизни не было бы Никиты.

Никите Матвееву ― скоро шесть. Красивый мальчик смотрит на мир из-под длинных ресниц выразительным взглядом васильковых глаз. Он приветлив, легко идёт на контакт и общается, с гордостью показывает мне свои машинки, трансформеров и самолёты, что собрал сам. Пытается вовлечь меня в игры, а их у него много и любимая ― шахматы. Он полон детских надежд, ожиданий, сомнений, вопросов и желаний. Он многого пока об этой жизни не знает, и папа искренне надеется, что некоторых вещей не узнает никогда. К счастью, многое из того, что с ним случилось в раннем детстве, Никита не помнит. Не помнит на сознательном уровне, но подсознательно, на уровне памяти тела и определённых поведенческих реакций он помнит всё! Александр боится этого, его страшит, что «голос крови» может проявиться в самый неожиданный момент. Пережитое всплывёт и приобретёт дикий, жутковатый вид, определяя дальнейшую судьбу сына…

С матерью Никиты Александр познакомился в смешанной колонии-поселении, куда его перевели из другой колонии с более строгим режимом. И «закрутилась у них любовь»: Марина сразу сказала, что хочет от него ребёнка, красивого сына. По выражению самого Александра, это признание просто «снесло ему крышу». Никита родился уже на свободе, когда оба родителя вернулись в Петербург, родной город Александра. Но здесь его не ждало ничего хорошего. Своего жилья у пары не было, расписываться к тому времени, они передумали. Марина, неоднократно сидевшая за продажу наркотиков, ушла в очередной загул. Чтобы хоть как-то контролировать ситуацию, Александр, работавший в то время таксистом, начал употреблять наркотики вместе с подругой. Сначала были «необременительные спиды», просто чтобы не уснуть на работе. Порой Александр «пахал» по две смены подряд, хотел больше зарабатывать, но хлеб таксиста ― не из лёгких: вставать в пять утра и ложиться в пять вечера или наоборот, выматывающий график. Частые переработки, усталость копится, как с ней бороться по-другому, он тогда не понимал.

А дальше ситуация ухудшилась. Марина начала употреблять тяжёлые наркотики и вместе с ней как-то само собой перешёл на них и Александр. «Соль» стала для него способом снимать хроническую усталость, напряжение, получать радость от жизни, особое сексуальное удовольствие: «взлететь и рвануть». Когда понял, что «завяз по уши» и уже не может без дозы нормально существовать, сил отказаться не осталось. Но в редкие моменты просветления приходило понимание того, что жить так всю оставшуюся жизнь он не хочет, он хочет видеть сына. А с этим к тому моменту уже были проблемы. Марина себя не контролировала: существуя без перерыва в тяжёлом продолжительном «трипе», ставшим образом жизни, за дозу была готова на всё. Она отдавала себя в обмен на «дармовую наркоту». И при этом с ней везде и всегда был маленький Никита. Я не стану воспроизводить здесь всё то, что рассказал мне об этом периоде Александр, это не для слабонервных. Скажу лишь, что малыш присутствовал во время её занятий сексом, она часто прижимала его к себе. А после, когда приняв дозу, она спала в грязи и блевотине на полу, он находился рядом, пристёгнутым к ней.

В какой-то момент просветления, злости на себя, страха за сына, осознания ошибок и того, что дальше так существовать нельзя, Александр принял решение. И вся его жизнь делится теперь на два периода: до этого решения и после него. А после… он сам «слез с соли», чего это ему стоило, одному богу известно. Он решил узаконить своё отцовство и взять сына к себе. К тому моменту Марина разочаровалась в бывшем возлюбленном и даже как-то в сердцах заорала, что ребёнок не его, что сына она отдаст за хорошие деньги состоятельным людям на воспитание, так что он ― «нищеброд» его больше никогда не увидит. Решить миром этот вопрос не получалось, оставался вариант подтверждения отцовства через тест ДНК, но Александр не торопился его делать. Он пытался решить эту проблему другими официальными путями.

Александр вспоминает, как однажды, около детского сада сына, он заметил Марину и двух неизвестных: мужчину и женщину рядом с дорогим престижным автомобилем. Марина указывала рукой в сторону, игравшего на площадке Никиты, после чего все вместе они наблюдали за мальчиком и что-то обсуждали. Но Марина не успела отказаться от сына, её лишили родительских прав и Никита оказался в доме ребёнка.

Времени на раздумья и колебания просто не оставалось, да и не было никаких колебаний. Александр твёрдо знал, что хочет вернуть сына. Но не понимал, как уговорить Марину подтвердить его отцовство. Он ходил по разным инстанциям, объяснял ситуацию, многие сочувствовали, но ответ везде был один: без согласия и подтверждения его отцовства биологической матерью ребёнка, он ― никто. А значит, и забрать из дома ребёнка Никиту, не имеет права. Александр уже впадал в холодное бешенство, когда один «спец из полиции» посоветовал ему найти Марину и притвориться, что он хочет её вернуть: «забуриться» с ней на недельку, купить ей наркотиков и тогда, возможно, разомлев, она подпишет бумаги. Александр так и поступил… В результате недельного загула Марина подтвердила в ЗАГСе, отец Никиты ― Александр.

Александр устроился на новую работу, со старой пришлось уволиться из-за аварии (он серьёзно повредил ногу, её буквально сшивали по кускам), собрал все необходимые документы и начал долгий и мучительный процесс усыновления. Пока время тянулось, Александр навещал сына в доме ребёнка: приносил ему игрушки и фрукты, играл с ним или точнее, пытался играть с ним. Для Александра момент начала общения с сыном был очень сложным. Это только на первый взгляд кажется, что кроме любви ничего больше не надо. Надо! Необходимы навыки родителя, обычные навыки человеческого взаимодействия, нужно уметь выразить свои эмоции, продемонстрировать любовь ребёнку. Александр не знал, как это делается, не мог даже просто погладить сына по голове, обнять его. Для него все эти элементарные вещи оказались новыми и непривычными, но он хотел им научиться. И тут ему на помощь пришла программа повышения родительских компетенций, проще говоря, знаний и умений, созданная в Петербурге. «Служба активной семейной поддержки» из некоммерческой организации «Партнёрство каждому ребёнку» уже не первый год успешно применяет на практике данную программу. К ним за помощью обратился один благотворительный фонд, поддерживавший в то время Александра. После специальных занятий и консультаций с психологом Александр стал понемногу понимать, что нужно ребёнку, учиться налаживать контакт с ним, слушать и слышать его, он стал лучше понимать и контролировать себя, своё поведение, реакции. Заложенные родителями в его детстве стереотипы, постепенно разрушались. Отношения между Никитой и отцом шаг за шагом, потихоньку стали налаживаться.

И вот настал решающий день суда. На суде Александру абсолютно все советовали опустить голову, молчать, кивать и виновато соглашаться со всем, что про него скажут, всячески демонстрируя полное раскаяние. Главное, чтобы ему отдали ребёнка! В общем, он так и думал поступить, но, когда оказался в зале суда, с ним что-то произошло: он не смог опустить голову и молчать. Наоборот, в каком-то невообразимо наглом порыве он обратился прямо к судье. Сказал, что понимает, он ― не самый лучший родитель, что полностью осознаёт всё то, что натворил в прошлом и несёт за это ответственность. Также добавил, что ему советовали опустить голову и молчать. Но он не может молчать!

«Я прошу вас отдать мне то, что принадлежит мне. Никита ― мой сын! Я не могу без него жить. Я готов ради него на всё!»

Александр сумел убедить судью в честности своих намерений. Никиту отдали отцу.

Многие, наверное, сейчас подумали: счастливый конец у истории. Но, поверьте, для Александра и Никиты это только начало истории. Необычная история ― для нас, а для одинокого отца с сыном ― их ежедневная жизнь. И полна она самых разнообразных трудностей и сложностей.

«Да, я думал о тесте ДНК, подтверждающем отцовство. Но честно, я и тогда не хотел его делать и сейчас не хочу. Что бы ни было, Никита ― мой сын. И точка!»

В данный момент Александр работает официально, но получает немного, занимаясь так называемым неквалифицированным трудом. У него судимости и многие работодатели попросту отказывают ему в приёме на работу, «бояться связываться с зеком». Я специально не раскрывают многих деталей, так как Александр не хочет лишнего внимания. Внимания ему и так хватает! Он вместе с сыном вынужден жить в его родном спальном районе на Ветеранов, в квартире со своими ближайшими родственниками. Отношения между ними, мягко говоря, напряжённые. Маленького Никиту приняли в штыки. В квартире четыре комнаты, Александр с сыном живут в самой маленькой, 8 метров, туда помещаются две односпальные кровати в шаге друг от друга, телевизор, полки с книгами и развивающими играми и многочисленные игрушки Никиты.

«Мне нужна нормальная работа. Нам необходимо своё жильё, отдельное от всех родственников, там, где нас никто не знает».

Александр упорно ищет более высокооплачиваемую работу, чтобы решить квартирный вопрос. Через год выйдет из очередного заключения Марина, и он опасается, что их с сыном спокойная жизнь закончится. По специальности он электромонтажник, хотя давно и не работал по ней. Думает окончить курсы повышения квалификации, может, тогда станет чуть легче с поиском. Но курсы стоят денег, а их совсем немного и отложить хоть что-то довольно трудно. Хотел он завербоваться на Север, но на вахту с ребёнком не берут, а просто переехать, бросив здесь всё, страшновато. К сожалению, нередки случаи, когда на промышленных стройках рабочих кидают на деньги. Сам Александр пережил бы это, будь он один, но вместе сыном такого риска он себе позволить не может.

Сейчас Никита ходит в хороший детский сад, один из лучших в районе. Принимает участие в детских театрализованных постановках. Он в восторге от настольных игр, любит собирать конструкторы и модели, учится читать и считать. Обожает играть с папой в шахматы.

Как-то на празднике в детском саду Александр заметил, что сын стесняется танцевать вместе с другими детьми, а ведь в группе есть девочки и с двумя из них Никита дружит. Стесняется, потому что не умеет. Папа недавно получил пособие на ребёнка, выплата на детей от 3 до 7 лет. Небольшие деньги ― пять тысяч, но папа, посоветовавшись с сыном, решил потратить их на уроки танцев в Доме творчества юношества. К сожалению, бесплатные группы есть только в дневные часы, а днём Никита ходит в детский сад, пока папа работает.

Александр иногда задумывается… хотя нет, не так: «его холодным потом прошибает», когда он думает о том, правильно ли он поступил, забрав сына к себе. Может та семья, что он видел у детского сада или какая-нибудь другая могла дать ему гораздо больше во всех смыслах: образование, материальное благополучие, большие возможности, путешествия и пр. Ведь понятно, что они с сыном могут позволить себе далеко не всё, что хотелось бы.

После того, как Александр рассказал мне свою историю, он довольно долго молчал, а потом спросил меня, как я думаю, правильно ли он поступил. Я честно ответила: не знаю, вряд ли вообще кто-то может сказать об этом с полной уверенностью. Потом добавила, что вижу, как Никита любит его, как привязан. Ведь отец должен чувствовать это! Александр, соглашаясь, кивает мне в ответ: «Конечно, чувствую! Это меня и держит. Вы знаете, как иногда сводит тело только от одной мысли о „соли“. До жути, до дикой боли, просто перекашивает всего. И если бы ни Никита, я не знаю, смог бы я удержаться на плаву. Честно! В такие моменты я вспоминаю его лицо, и боль понемногу отступает».

 — Вы любите сына? ― спрашиваю я тихо.

Александр отвечает, не задумываясь:

 — Да, больше жизни!