«Напуганные дети делают пугающие вещи»

Это картинка из американского учебника Thoughtful Learning по эмоциональному интеллекту для первоклассников, с помощью которой детям объясняют как устроен мозг.

Ящерица символизирует ствол головного мозга — рептильный мозг, который отвечает за выживание и безопасность.

Собака символизирует лимбическую систему, которая отвечает за эмоциональные реакции.

И, наконец, сова символизирует кору головного мозга, которая отвечает за мышление, регуляцию и контроль психических процессов. 
На сильный стресс (а сильным бывает самый разный стресс) реагирует «рептильный» мозг, который знает всего три реакции: бей, беги или замри. В этот момент все силы психики брошены на выживание, потому что мозг воспринимает ситуацию как угрозу существованию. Ребенок не способен мыслить ясно, осознавать, что делает, а после не всегда может вспомнить, что вообще происходило.

Чтобы манипулировать, нужно быть в здравом уме и твердой памяти, а ситуацию стресса такой точно не назовешь. Поэтому трудное поведение всегда реактивное, причем из самых глубинных, животных механизмов.

Столкновение со стрессом всегда запускает режим выживания, поэтому чем чаще ребенок в нем находится, тем больше это на него влияет. Потому что все силы, которые у ребенка есть на развитие, тратятся на освоение и оттачивание самых простых бей-беги паттернов. Пока ящерица не почувствует себя в безопасности, места для собаки и совы не появится.

Наши дети (подростки с сиротским, травмирующим опытом) страдают от хронической нехватки чувства безопасности. Вся их жизнь была — опасность, собака и сова давным-давно не подают признаков жизни. Какое тут природное любопытство и развитие абстрактного мышления, когда все силы были брошены на то, чтобы выжить.

Такой опыт не проходит бесследно: даже оказавшись в любящей семье, в безопасной, поддерживающей обстановке, дети продолжают испытывать стресс. Им сложно проявлять интерес к каким-то занятиям или учебе (что такое интерес? как вообще понять, что мне что-то нравится, когда меня никто про это не спрашивал?); сложно начинать новое и доводить до конца начатое; сложно отличать свои эмоции и эмоции других людей. Просто потому. что то время, которое было природой предназначено для активного развития мышления и эмоционального интеллекта, упущено. И в этом нет вины ребенка. Так сложилось.

Хорошие новости в том, что эта запущенность обратима. Почти всегда, если приложить достаточно много усилий и организовать процесс обучения специальным образом, можно наверстать. Привести подростка в понятное, безопасное пространство; рассказать о правилах, которые действуют для всех; познакомить со взрослым, который будет постоянным, сможет принять таким, какой ты есть, и не разрушится даже от самой буйной агрессии; а потом повторять все это бесчетное число раз. И тогда, поверив в свою безопасность, подросток сможет, наконец, учиться.