У каждого человека должна быть своя точка

Моя история далека от радужного повествования. Речь пойдет о крутых поворотах в профессиональных дебрях, стадиях затяжных депрессий и, как водится, свете в конце туннеля.

Она началась 3 года назад, когда я оказалась у самого края дипломной пропасти, шли первые месяцы практики. Тогда я училась в НИЯУ МИФИ на 5 курсе и мне предстояло освоиться и влиться в элитное инженерное сообщество одного из московских НИИ. В подобных заведениях царит негласное предубеждение о том, что девушкам там делать нечего. Оставалось только в каждодневных схватках доказывать начальству, что ты чего-то стоишь и можешь достичь успеха. Сказать, что отношение предвзятое — это не сказать ничего. Но суть в другом. Оговорюсь сразу, что я не из числа феминисток, привыкших все воспринимать как вызов. Мне посчастливилось встретить много маститых специалистов и просто замечательных людей, которые стали проводниками в мир науки.

Между тем, внутренняя обстановка была давящей. Среди закрытых институтов нормальное явление — запрещать пользоваться всяческими электронными устройствами, ограничивать доступ во всемирную паутину. Это условие усложняло жизнь очень сильно, особенно при исследовательском характере работы. Сотрудники по большей части застряли в счастливых 60-х, когда был расцвет, и не желают видеть современное положение. Тогда мне приходилось дышать полувековой пылью кабинетов вместе с ними и убеждать себя, что я иду к какой-то высшей цели, а главное в этом походе — энтузиазм.

Через некоторое время пелена с глаз спала: успешно защитившись, я полгода туда устраивалась (старая добрая волокита, когда бумаги теряются, даже не дойдя до кабинетов). Это произошло по инерции и мне все-таки нравилось то, чем я занималась походу подготовки выпускной работы, и сказки, питавшие надежду на развитие. Обещанной работы не оказалось, впрочем, как и денег.

Первое время я не теряла самообладания и активно бралась за любые задания. Наверное, со стороны это было похоже на приставания назойливой мухи. Все мои старания «уходили в стол». Отчаявшись, я решила возобновить занятия репетиторством, спасавшие в студенчестве. Некоторое время меня это отвлекало от откровенного застоя на рабочем месте. И казалось, что я могу совмещать так и дальше. Мне удалось добиться разрешения доступа в интернет, разрешения на пронос и вынос мобильного телефона для научного руководителя. В тех стенах это равно славной победе над системой или свидетельством комфортного существования в этой системе — расценивать можно по-разному.

Но терпению пришел конец, когда в конце декабря позапрошлого года (2015) на неотапливаемой проходной выстроилась очередь из работников при входе на территорию: в связи с ужесточением антитеррористических мер всех долго досматривали. Счастливые люди, надев заново куртки, не снимали их до самого возвращения домой, ведь здания института, за исключением административного корпуса, тоже не отапливались. На этом моменте пришло осознание: делать мне здесь нечего. Только была определенная опасность, уходить-то тоже было некуда. Меня это не пугало, я была полна решимости и оптимизма. Отпустили не сразу: по-отечески убеждали, что грядут тяжелые времена и работу днем с огнем не сыскать, но голова была горяча.

И вот я оказалась лицом к лицу с миражом свободы. Полгода поисков и отказов, мытарств, анализа, которые привели к полнейшей пустоте. До смешного было обидно, что вскрылась ужасная правда, побег от которой был длиной больше, чем эти самые полгода. И правда эта в том, что я просто не имела внятного представления, чем я действительно хочу заниматься. Подсадные идеи рухнули вместе с уходом из НИИ, а остатки этих идей истерлись в мелкую пыль после всех собеседований, которые я так или иначе прошла после. Стоит ли говорить, что это сопровождалось бессонницей, апатией, низким аппетитом. Контакты с друзьями сошли на нет. Мне чудилось, что я какой-то недочеловек в творческом контексте: без работы, без интересов, без призвания. А эти три атрибута караулили меня все это время.

Нет объяснения, почему так упорно я отказывалась воспринимать индивидуальные занятия всерьез, хотя это были моменты эмоциональной разрядки и спокойствия. Абсолютно ни на что не надеясь в конце лета прошлого года, скорее эксперимента ради, я разослала резюме по нескольким школам и получила много откликов и приглашений! В одной из них я нашла свое пристанище, так же продолжаю заниматься индивидуальной работой. Я прошла через многое: общение с детьми и родителями — каждодневный труд, результат труда — как качели. Я не воспринимаю сегодняшнюю действительность через розовые очки, просто она — именно то, что искала со всеми ее лишениями и радостями.

P. S. Не хотелось бы никого обижать, в особенности людей, которые трудятся в НИИ, просто это не моя «точка». Главное — найти занятие по душе, словами Э. Асадова:"Желание — это множество возможностей, а нежелание — множество причин».