Литературный язык: вертикаль власти или горизонталь стилей?

Трудно поверить, но русский язык живёт за пределами России. Совершенно вольно живёт себе своей свободной от директив жизнью. Ну, откуда же там, за границей дозволенного, появятся граммар-наци, строго следящие за неизменностью языка Пушкина? Удивительно, но и здесь, в Финляндии, существуют целые кафедры изучения русского языка. Однако само понятие литературной нормы отличается, что шокирует неподготовленных к такой вседозволенности мигрантов. Только представьте: правильно это не так, как в словаре, а скорее так, как говорит большинство, что тоже фиксируется в лингвистических корпусах.

Дело в том, что для нас в России существует понятие литературного языка в логике прескриптивов, закреплённых в советское время. Сейчас борьба за те самые правила ведётся твёрдо и бескомпромиссно, однако далеко не каждый задумается на тем, почему же мы все так радостно поправляем неверных, говорящих о кофе в среднем роде, или пытающихся звонить не с тем ударением. Постепенно стали появляться исследователи, которые стараются развенчать миф об абсолютной истине прескриптивов в русском языке. Так блогер Микитко сын Алексеев рассказывает о «речевых нюансах», «языковом чутье» и так называемых «ошибках в речи», однако не в интонациях нарративов, а с попыткой развенчать устоявшиеся мифы о языковой норме.

Фердинанд де Соссюр говорил, что язык помогает укреплению той самой власти, которая его насаждает, а Пьер Бурдье в свою очередь поддерживал эту мысль: «Узнаваемый и признаваемый (в большей или меньшей степени) на всем пространстве, подчиняющемся определенной политической власти, язык, со своей стороны, помогает укреплению той самой власти, которая его насаждает». И здесь стоит задуматься о том, зачем и кому нужно было установить такие негибкие правила в языке, и, что самое неприятное, ещё и недостаточно обоснованные.

«Представители этой местной буржуазии — кюре, врачи, преподаватели, обязанные своим положением в обществе прежде всего владению языковыми средствами, — заинтересованы в победе той политики языковой унификации, какая начинает проводиться во время Революции: возведение официального языка в статус языка национального делает их фактическими монополистами в сфере политики и, шире, в сфере общения с центральной властью и ее представителями, от которого будет зависеть при всех республиканских режимах судьба местных нотаблей». (Пьер Бурдье)

Оказывается, что внутри государства есть определённые вертикальные модели, влияющие на развитие языка. Пьер Бурдьё в своей работе отмечает, что среди разнообразных посредников между народом и властью язык становится уникальным и более никому недоступным средством передачи существенной для людей информации. Такой способ присвоения языка лишает конкуренции профессионалов в своей области, делает их особенными и, соответственно, высокооплачиваемыми.

В традиционных работах основные претензии предъявляются адвокатам, преподавателям и даже врачам, но если говорить о современном положении вещей, то стоит обратить внимание также на создателей рекламных текстов, направленных на привлечение внимания аудитории: не зря же медиа это четвёртая власть. Только профессиональный контент-менеджер знает, как сделать ваш блог продающим. В книге «Пиши, сокращай» буквально на первых страницах написано, что если вы собираетесь научиться писать рекламные тексты, то стоит сразу учесть простую вещь: их не существует.

И если уж и положено приличному носителю русского языка выступать за сохранение его идентичности, то я хочу выступать за чистоту стилей (совершенно беспардонно нарушая законы научного): к сожалению, рьяная борьба за языковые нормы привела к нежеланию большой части школьников любить и познавать родной язык, что в свою очередь спровоцировало нежелание уже взрослых людей осваивать даже самые простые азы деловой переписки. И их, школьников, можно понять: такое количество строгих правил и презрения к ими не владеющим не может не вызывать выученное бессилие и беспомощность у тех, кто просто устал пытаться бороться с полицией языка.