«Ребёнок — это тоже человек». История жизни и взглядов Януша Корчака

Когда я училась в педагогическом ВУЗе мы часто проходили историю и становление педагогики, читали книги известных педагогов, изучали их теории. И вот спустя 8 лет я знакомлюсь с книгой «Как любить ребёнка» польского педагога Януша Корчака и не понимаю, почему ни в одном университете, блоге и других местах не говорят о том, что «Вот, вот она книга, которая объяснит вам о мире детей всё, что нужно знать».

Всю свою жизнь Я. Корчак посвятил детям: лечил их как врач, воспитывал как педагог в исправительных лагерях и приютах, продвигал идею о правах детей и важной роли детства в их жизни как публицист.

«Если разделить человечество на взрослых и детей, а жизнь — на детство и взрослость, то окажется, что дети и детство — это очень большая часть человечества и жизни. Только занятые своими заботами, своей борьбой, мы не замечаем его, как не замечали раньше женщину, мужика, порабощенные племена и народы. Мы устроились так, чтобы дети как можно меньше мешали нам, чтобы они как можно меньше понимали, что мы есть на самом деле и чем на самом деле занимается.»

В 1942 году Я. Корчак отклонил все предложения о побеге с Варшавского гетто, остался с детьми и принял смерть в газовой камере вместе с ними.

«Не бросишь же своего ребёнка в несчастье, болезни, опасности. А тут двести детей. Как оставить их одних в газовой камере? И можно ли это всё пережить?»

Наука о человеке

В истории можно наблюдать две основные позиции по отношению к детям и их месту в мире взрослых.

1. Ребёнок — это маленький взрослый. В подобной парадигме ребёнок от взрослого отличается только ростом и размером, поэтому спрос с него такой же, как с других: работай, вноси свой вклад и отвечай за свои поступки. Никаких поблажек.
2. Рёбенок слаб, глуп, неопытен, поэтому взрослый должен руководить его жизнью, потому что знает, как будет лучше. «Я из тебя человека сделаю», а не «Каким ты можешь быть, человек?»

Есть и другая позиция, к которой постепенно приходят все страны. Заключается она в том, чтобы относиться к ребёнку с уважением и учитывать его возраст. Дети понимают всё, что происходит вокруг, возможно не до конца осознают, но чувствуют и считывают наше поведение. Когда мы недоговариваем, манипулируем, делаем то, что запрещаем — дети это видят и понимают.

С детьми мы делаем то, что не позволяем по отношению к взрослым. Кричим, унижаем, ругаем не объясняя причины, можем дать оплеуху. Мы делаем так, потому что ребёнок зависит от нас и в силу своего возраста не может нам ответить. Любое такое поведение по отношению к взрослому так просто не сойдёт нам с рук. Поэтому мы контролируем свои чувства и пытаемся договориться.

Но что нам мешает также сотрудничать с детьми? Это занимает больше времени, чем наказания, запугивания и физические воздействия без объяснений (например, насильно унести ребёнка). А мы дорого ценим своё время: надо успеть на работу, приготовить ужин, вовремя приехать на встречу и т. д.

Мы объясняем своё поведение ссылаясь на ребёнка: ты голоден, ты замёрз, тебе надо учиться, вовремя ложиться спать. Но зачастую причина — это мы сами и наши чувства. Нам неудобно, неинтересно, нужно сделать что-то другое. У нас есть более важные дела, а у ребёнка важных дел нет.

«Одна из грубейших ошибок считать, что педагогика является наукой о ребёнке, а не о человеке. Вспыльчивый ребёнок, не помня себя, ударил; взрослый, не помня себя, убил. У простодушного ребёнка выманили игрушку; у взрослого — подпись на векселе. Легкомысленный ребёнок за десятку, данную ему на тетрадь, купил конфет; взрослый проиграл в карты все своё состояние. Детей нет — есть люди, но с иным масштабом понятий, иным запасом опыта, иными влечениями, иной игрой чувств»

Положение детей во взрослом мире

Любое неудобное поведение ребёнка воспринимается нами как посягательство на нашу личность. Специально вывел из себя, сломал, разлил, отказался идти в сад или школу. Но до определённого возраста дети просто физически не могу сделать что-то на зло, специально. У них ещё не созрели до конца лобные доли, которые отвечают за такое сложное социальное взаимодействие.

Ребёнок ведёт себя не удобно, когда не находит другого способа выразить свои чувства и потребности. Он не понимает, что за эмоции испытывает, не умеет их контролировать и не знает как их можно конструктивно выразить. Даже взрослые не всегда могут это сделать.

«Отпустили себе грехи и отказались от борьбы с собой, взвалив эту тяжесть на детей. А вина ребенка — это все, что метит в наш покой, в самолюбие и удобство, восстанавливает против себя и сердит, бьет по привычкам, поглощает время и мысли. Мы не признаем упущений без злой воли. Ребенок не знает, не расслышал, не понял, прослушал, ошибся, не сумел, не может — все это его вина. Невезение или плохое самочувствие, каждая трудность — это вина и злая воля.»

Отношение взрослых к себе

Так сложилось, что взрослый в нашей жизни — это тот, кто всегда должен всё знать, уметь, быть сильнее, мудрее и опытнее. Взрослый не может ошибаться и проиграть ребёнку. Взрослый должен учить ребёнка, а ребёнок не может ничему научить, мал он ещё.

Как много историй было рассказано про учителей, которые не признавали, если ученик знает больше. Историй, когда ученики специально провоцировали учителей на конфликты, слёзы и стыд, потому что взрослый не мог признать что не прав.

Но что-то не знать — это не стыдно. И что-то дети знают лучше нас. Например, кто может спорить о том, что дети всегда лучше, чем взрослые, разбираются в новых технологиях. В конце концов, дети лучше знают о том, что их волнует, что они чувствуют и какие тревоги есть у них на душе.

«Мы скрываем свои недостатки и заслуживающие наказания поступки. Критиковать и замечать наши забавные особенности, дурные привычки, смешные стороны детям не разрешается. Обнажать бесстыдно, и ставить к позорному столбу можно лишь ребенка. Шулеры, мы так подтасовываем карты, чтобы самому плохому в детях противопоставить то, что в нас хорошо и ценно».

О детях и людях

Обязанность взрослых поддерживать и защищать детей. Мы с ужасом и страхом думаем о том времени, когда ребёнок вырастет настолько, что нам придётся отвечать на его вопросы про неудобные темы: смерть, сексуальность, болезни, суициды, наркотические вещества и многое другое. Нам страшно, потому что нас самих не учили, как говорить на эти темы. Нам говорили, что это плохо, стыдно, неприлично. Но всё это есть в жизни и если мы не ответим на вопросы детей, то они найдут другой источник, где найти ответы. Этот источник не всегда будет безопасный, а сами дети ещё не научились фильтровать и отбирать информацию.

«Всё, что творится в грязном мире взрослых, существует и в мире детей. Ты найдёшь здесь представителей всех типов людей и образцы всех их недостойных поступков. Дети подражают жизни, речам и стремлениям воспитавшей их среды, ибо имеют в зародыше все страсти взрослых.»

Нам важно научиться быть честными и открытыми перед собой, своими страхами, желаниями и слабостями и тогда нас не будут пугать эти вещи в детях. Мы сможем поддержать ребёнка и помочь ему, когда он попросит нас о помощи. А он в свою очередь будет знать и чувствовать, что взрослый примет его любым, со всеми его неудобными вопросами и чувствами.

«Долгое время мне казалось, что с детьми нужно говорить просто, понятно, занимательно, образно, убедительно. Теперь я думаю по-другому: мы должны говорить коротко и с чувством, не подыскивая слова и выражения, говорить искренне».

Сейчас взрослые боятся детей. Боятся, что ребёнок легко может поддаться плохому влиянию, что может совершить что-то ужасное и с ним никак не совладать, что он не понимает и не различает хорошее от плохого, что не выдержит жизненных обстоятельств. Боятся, потому что не понимают и не знают детей. Но дети тоже люди и им свойственно всё, что есть в нас.

«Это не пустая фраза, когда я говорю: счастье для человечества, что мы не в силах подчинить детей нашим педагогическим влияниям и дидактическим покушениям на их здравый рассудок и здравую человеческую волю.»