«Плохо обученные школьные психологи имеют склонность вмешиваться так, как не надо»: что известно о травле в российских школах
В Калужской области провели масштабное исследование школьного климата. Заведующий научной лабораторией «Социология образования и науки» Санкт-Петербургского филиала НИУ ВШЭ Даниил Александров рассказал изданию «Теории и практики» результатах исследования и травле в российских школах.
Исследование проводилось в 249 школах, в них опросили школьников 6-9 классов — примерно 27 тысяч учеников. «В нём учитывались главные компоненты школьного климата: отношения с учителями и доверие к ним, отношения со сверстниками, отношение к школе в целом, отношение к учебе и мотивация, агрессия в школе. Также мы спрашивали об отношении к самим себе, то есть о самооценке в плане школьных предметов», — объяснил Александров.
По его мнению, общее состояние современной школы не сильно отличается от того, что было 40 лет назад, возможно, немного в лучшую сторону. При этом, в больших школах травля происходит чаще, чем в маленьких. «С ростом размера школы хорошее отношение к школе падает и растет агрессивность среды: чем меньше школа, тем лучше дети к ней относятся, тем больше там доверия к учителям и меньше буллинга. Более того, эта закономерность верна для городских школ, а также для гимназий и лицеев, в которых самый высокий уровень буллинга и кибербуллинга», — уверяет Александров.
Травля не возникает исключительно из-за внутренних школьных проблем, её порождает неразрывный круг насилия в обществе. «Успешный опыт агрессии, когда человек становится групповым лидером именно благодаря тому, что он агрессивен, конечно, остается на всю жизнь. Люди учатся быть агрессивными и привыкают быть такими, — объясняет исследователь. — В этом смысле проблема школьного буллинга — это совсем не только проблема школы и ее климата. Это проблема общества в целом, в котором будут жить люди с успешным опытом насилия. Дети, которые становятся жертвами, тоже могут нести на себе печать такой жизненной неудачи очень долго, потому что они травмированы и не уверены в себе. Это безусловный факт, и поэтому во всем мире сейчас стараются бороться со школьной травлей».
Большую роль в решении школьных конфликтов играют психологи, по крайней мере, должны, но зачастую они только ухудшают ситуацию и не обладают достаточной квалификацией, чтобы реально кому-то помочь. «Большинство наших российских школьных психологов просто, наверное, не умеют современным образом работать ни с аутичными, ни с тревожными или депрессивными детьми, ни с конфликтными. С одной стороны, ругать школьных психологов не хочется, с другой — это очень слабое звено и местами даже опасная ситуация, поскольку неполное знание бывает опаснее незнания. Если человек совсем ничего не знает, то он и не вмешивается, а плохо обученные школьные психологи иногда имеют склонность вмешиваться так, как не надо, и куда не надо. Это, бывает, порождает конфликты, вместо того чтобы их прекращать», — рассказывает Александров.
Главная цель исследования школьного климата — привлечь внимание школ к внутренним проблемам. Но не всегда администрация школы готова признать эти проблемы. «Есть завучи, которые смотрят на нас с удивлением: „У нас нет таких проблем“. Отчасти они так говорят, чтобы прикрыться: в свое время мне не разрешили в одном из регионов спрашивать в школах про курение и употребление алкоголя, заявив: „У нас во всех школах дети не курят, алкоголь не употребляют, потому что наши школы образцовые“. Понятно, что так проблемы только усугубляются», — считает исследователь. Он призывает проводить массовое исследование травли в школах и разрабатывать долгосрочную, подробную программу для решения проблемы.
