Если про российские детские сады мы всё чаще читаем печальные новости, то про европейские мы слышим много хорошего. Журналистка Елена Сай уже рассказывала «Мелу», что русских может бесить в немецкой школе. Но местные сады привели её в восторг — сейчас она сама учится на воспитательницу. И сравнение, к сожалению, вновь не в нашу пользу.
В пять лет я научилась читать. Тогда, собственно, и определилась, кем хочу стать, когда вырасту. Слова «журналист» я не знала, но была уверена, что хочу писать разные истории. Многие годы это и было моей работой. Я думала, что вполне себе профессионально трудоустроена на ближайшие лет 20. И точно не представляла, что в 36 лет окажусь в детском саду в роли воспитательницы. Да еще и в Берлине! Однако уже полтора месяца я работаю семь часов в день в детском саду.
Я хочу рассказать о том смутном времени, которое наступает для каждого иммигранта. И это не первый год адаптации, как принято считать. В первый год как раз есть чем заняться: оформить кучу бумаг, найти квартиру, обставить её, пристроить детей в сад и школу, найти языковые курсы, педиатра, парикмахера, спортзал, русский магазин, гречку и сметану.
Примерно всем этим я и занималась первые два года. Когда всё более-менее устаканилось, я оглянулась по сторонам и увидела, что муж успешно работает (по его контракту мы и переехали в Германию), дети весь день в саду и школе.
Мои перспективы в Берлине с калужским дипломом «Учительница русского языка и литературы» выглядели как-то совсем печально
В России в школе я, правда, не работала ни дня. Ни мой диплом, ни весь мой журналистский опыт в Германии помочь не могли. Титаническими усилиями я подняла немецкий с нуля до уровня В2, но о том, чтобы писать журналистские материалы на немецком, не было и речи. Я не знаю, сколько столетий ещё мне надо учить этот язык до моей первой статьи на нём. А что-то решать с работой нужно было срочно. Денег хватало, но я чувствовала, что медленно, но вполне ощутимо ко мне подбирается та самая иммигрантская депрессия.
Я решила стать воспитателем. В первую очередь немецкие детские сады меня совершенно очаровали своей непохожестью на наши, русские. Во-вторых, мне всегда нравилось возиться с детьми. А в-третьих, нехватка воспитателей в Берлине страшная.
8 тысяч евро за учёбу и поделки из трубочек для сока
Дальше мне нужно было получить направление на учёбу от Центра занятости или платить за неё самой 8 000 евро, чего мне, конечно, не хотелось. Мы переехали по программе «голубая карта», которая подразумевает у нас наличие рабочего контракта и определённого уровня дохода, поэтому никаких бонусов в виде бесплатных курсов немецкого, переобучения и социальной поддержки от государства нам не было положено. Но, как выяснилось, если хорошенько покрутить это «не положено», то вполне можно найти лазейку.
Два месяца я ходила в Центр занятости как на работу, рассказывая раз за разом свою историю и заполняя анкету за анкетой. В итоге я, наверное, так им всем надоела, что мне выдали направление на двухлетний Ausbildung. Это среднее профессиональное образование, что-то вроде нашего техникума.
В Калуге я 5 лет проучилась в педагогическом университете. И в Берлине уже было настроилась высиживать лекции и семинары. Не тут-то было! Конечно, лекции по педагогике, психологии, праву у нас тоже были. Но, помимо этого, ещё были пикники в парке с преподавателями, уроки музыки, где мы пели рождественские гимны и танцевали «Хаву нагилу», уроки искусства, где мы на полном серьёзе делали поделки из пластиковых трубочек для сока.
Не могу дождаться, когда выйду на работу к детям
Учёба поглотила меня настолько, что незаметно для себя я стала популяризатором совершенно немодной в Берлине профессии «воспитатель». Я искренне не понимала, почему никто не хочет идти на такую интересную работу. «Подожди, — говорили мне многие. — Когда дойдёт дело до первой практики в саду с живыми детьми, твой пыл резко поубавится».
И вот я уже отработала два месяца практики из трёх. Могу сказать, что мои розовые очки и очарование профессией всё ещё при мне. Более того, теперь я не могу дождаться, когда получу через 1,5 года свой диплом, чтобы выйти на работу к детям.
Сад для практики студенты выбирают сами. В нём нужно проводить четыре дня в неделю 7,5 часа в день
Кто-то специально искал билингвальный сад (немецко-испанский, немецко-английский), чтобы хотя бы часть времени на работе говорить на родном языке. Для кого-то была принципиально важна концепция: монтессори-сад, католический, сад с уклоном в движение и спорт. Я выбрала тот, который ближе всего к моему дому.
Это маленький католический сад — в нём всего 50 детей. В моей группе 16 детей и два воспитателя (мужчина и женщина) и я. Первая неделя официально отведена под наблюдение. Практикант должен осматриваться, наблюдать за детьми и работой воспитателей, делать заметки и в основном сидеть на стульчике, не предпринимая активных действий.
Я искренне пыталась, но уже в первый день практики после тихого часа ко мне выстроились девочки на заплетание кос, на второй день меня отправили с детьми одну на площадку гулять (на 20 минут, но всё-таки!). На третий день я уже бодро загружала посуду в посудомойку после обеда и чувствовала себя так, как будто работаю 100 лет.
Чем отличается немецкий детский сад
1. Порядок в группах и зонирование
Мне сразу бросился в глаза удивительный порядок для комнаты, в которой каждый день тусуется компания 5–7-летних детей. Некий педантизм даже. Первые дни я ходила по группе как по музею, заглядывая во все ящики с одной мыслью: «Дома организую всё так же!»
В моей группе очень чёткое зонирование. Есть уголок для игр в дочки-матери: там стоит стиральная машина, кухня, стол, стулья, диванчик, куклы с колясками, ящик с одеждой и игрушечная посуда и еда. Уголок для строительства с кубиками и лего. И уголок для чтения и релакса — софа и ящики с книгами. Судя по рассказам других практикантов с моего курса, эти три зоны (стройка, кукольный дом, диванчик с книжками) встречаются почти во всех садах.
Все игрушки педантично рассортированы. Причём не просто ящик с лего и ящик с машинками, а ящик с легковыми машинками и ящик с грузовиками! На каждом ящике наклеена фотография содержимого. Дети легко в этом ориентируются, и в группе всегда порядок.
2. Воспитатель обязан делать перерыв
По немецкому закону человек, проработавший больше шести часов в день, имеет право на паузу. Скорее он даже обязан сделать перерыв. Я работаю семь часов в день плюс 30-минутная пауза: в течение дня я должна на полчаса покинуть группу — сходить на улицу, попить кофе на кухне. Однажды шёл ужасный дождь, дети спали на тихом часу, я уже размечталась о том, как тихонько часок позанимаюсь немецким за столом. Но коллеги буквально выгнали меня из группы со словами: да, на улице кошмар, но сходи хотя бы на кухню выпить кофе. Там есть открытая пачка вкусного печенья.
3. Нет никакого разграничения обязанностей
Воспитатели гуляют с детьми на площадке, делают с ними поделки, загружают посуду в посудомойку, пылесосят в конце дня. Повариха не только жарит котлеты на обед, но и может зайти в группу последить за детьми, если, например, один воспитатель болеет, а второй отчалил на перерыв. Пауза, как мы помним, — это святое.
Заведующая садом может помогать одевать малышей на прогулку или разносить обед по группам. С одной стороны, в саду разграниченные обязанности среди персонала, с другой — все практически взаимозаменяемы.
4. Маленькие группы
На 16 детей в группе два воспитателя, а в яслях — на 10 детей. Если один уходит в отпуск или на больничный, второй считается героем, прошедшим тяжёлое испытание: пробыть неделю в группе одному с десятью детьми! Вы только представьте себе! Его все жалеют и поддерживают как могут. Например, коллеги из соседней группы могут забрать пару детей к себе на весь день, чтобы одинокому воспитателю было не так тяжело.
Через месяц я возвращаюсь обратно в школу на лекции, но летом меня ждёт ещё одна трёхмесячная практика. На этот раз на продлёнке в школе. Думаю, у меня будет ещё много открытий.
Есть также войлочные дежурные тапочки для посетителей.